Останься живым - [3]
Седой протянул документы высокому худощавому офицеру с нашивками оберштурмфюрера. Тот мельком взглянул на Долгинцова и раскрыл паспорт. Голос офицера был рассеянным и еще более молодым, нежели его лицо:
– Берлинский врач... Конрад Шмитц... Бежите от русских... Давно из Берлина?
Седой опустил глаза – это меняло их выражение.
– Шесть дней, оберштурмфюрер, – ответил Седой, чувствуя, как наливаются тяжестью ноги и немеет правая рука, держащая саквояж.
– Поедете с нами, – коротко бросил офицер.
Седому пришлось ждать, пока не иссякнет поток беженцев. Он внешне спокойно стоял между эсэсовцами и ловил на себе жалостливые, полные сочувствия взгляды проходящих мимо людей. Эсэсовцы вызывали в них страх и отвращение.
"Если подвели документы, тогда последняя рукопашная", – думал Седой. У него мелькала уже мысль свалить внезапным ударом солдата слева, завладеть автоматом и расстрелять остальных в упор.
Он удивлялся тому, что его не обыскали. Это было не в обычаях войск СС, и Седой решил подождать с рукопашной.
Наконец поток людей иссяк. Офицер повернул к Седому равнодушное лицо усталого человека.
– Сядете в коляску, – коротко распорядился он и тут же окликнул одного из солдат: – Гельмут, возьми у доктора саквояж.
Старый немецкий замок, куда эсэсовцы доставили Седого, лежал на полпути к городу – цели разведчика. Проехали в глубину парка, и Седой увидел огромные воронки от бомб. Снесенные взрывной волной скульптуры валялись на клумбах, всюду виднелись следы пожара.
Седого провели в подвальное помещение. Офицер исчез, словно растворился в полутьме подземелья. Два эсэсовца остались за спиной – Седой чувствовал их дыхание.
"Они даже не открыли саквояж с инструментом. И вернули документы. Им нужен врач. Кто-то ранен, и не нашлось даже фельдшера. А если все не так?.."
Седой чувствовал, что ставит себе вопросы машинально. Его мысли кружились, как в водовороте, цепляясь одна за другую, чтобы пережить самое мучительное – ожидание.
Вернулся офицер и сделал знак, приглашая за собой.
Они прошли коридором, свернули в широкий, похожий на склеп проход. Провожатый толкнул единственную дверь. Яркий" обнажающий свет ослепил Седого. Он прикрыл веки. Было такое ощущение, словно тебя сейчас ударят... Глухая тишина и осколок солнца в колодце.
Глаза наконец-то привыкли к свету. Он увидел человека, лежащего на диване. На нем была форма штурмбаннфюрера войск СС. Длинное сухое лицо, пристальный, изучающий взгляд. Неумело забинтованная правая нога покоилась на подушке.
Кроме раненого в комнате находились два эсэсовца и человек в штатском.
– Частная практика? – голос звучал простуженно.
– Так точно, господин оберштурмбаннфюрер, – быстро сказал Седой. Ему подумалось, что так будет лучше – сухой язык рапорта и чуточку лести – назвать эсэсовца рангом выше.
– Где жили в Берлине?
– Зейдлицштрассе, семнадцать...
– Русских видели?
– Танки...
Раненый шевельнул подбородком, легкая гримаса боли пробежала по его лицу.
– Наш полковой врач убит при бомбежке, – произнес он. – Вам придется осмотреть раненых. Начнете с меня... Вы, надеюсь, не спешите?
– Я в вашем распоряжении.
Седой быстро и умело размотал бинт, страшась увидеть закрытое ранение. Мелкий осколок прошил икровую ткань насквозь и даже не задел кость. "Руки, – вспомнил разведчик, – я не вымыл руки".
Он снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку кресла, засучил рукава рубашки и негромко потребовал:
– Воды.
Осмотр не занял и пяти минут. Седой ополоснул руки в тазике, который принес один из эсэсовцев, и склонился над раненым.
– Осколок прошел навылет. Задета кость... Нужно вычистить рану и наложить тугую повязку. Лучше это сделать в госпитале, – сказал Седой. Он надеялся на магическое слово "госпиталь".
– Приступайте!..
Теперь голос звучал с хрипотцой. Седой вздрогнул. С тех пор как его остановил патруль, он ни на минуту не почувствовал правдоподобности происходящего. Реальность как бы растворилась в хаосе мыслей, нахлынувших внезапно и властно. Происходящее казалось каким-то искусственным, как и немецкий язык, который он то вспоминал, то забывал.
Седой раскрыл саквояж с инструментами. Скальпель – вот что вернуло его к обычному состоянию: спокойному, ироническому отношению к жизни.
"Я должен прокипятить инструменты. Сейчас важно не допустить ошибки. Врачебной ошибки. И следить за руками – так, кажется, говорил профессор, читавший курс хирургии".
Он открыл флакон с йодом... И сразу вспомнил свою единственную встречу с океаном. Отец привез его, четырнадцатилетнего мальчишку, во Владивосток к дяде, военному моряку. Вышли в море на рыбачьем баркасе. Йодистый воздух с непривычки сильно щекотал ноздри. Когда это было? И было ли это?..
– Придется потерпеть, – пробормотал Седой, наклоняясь над раной, остро чувствуя присутствие человека в штатском за спиной, его молчаливую отчужденность.
Седой много раз за годы войны видел работу фронтовых хирургов, дважды лежал в госпитале сам и, как человек, некогда мечтавший стать врачом, живо интересовался военной медициной. Он многое умел, но в пределах того любительского умения, когда нужно оказать первую помощь. Сейчас он и окажет ее этому пожилому нацисту.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников. Самый популярный герой писателя – Андрей Долгинцов, "Седой", чьи похождения увлекали не одно поколение любителей остросюжетной литературы, а также знакомы многим по фильму "В двух шагах от Рая".
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Арльберг-Восточный экспресс, начало апреля 1940 года. Один вечер. Одна случайная встреча в вагоне-ресторане, после которой изменились жизни троих людей. Каждого из них ждало прекрасное будущее, но… Не все так просто: у каждого есть свои тайны, а мир тем временем раскололся и неумолимо близился к катастрофе.
Рассказ о приключениях московского купца, путешествующего в девятнадцатом веке от Оренбургского края до Парижа.
У нас большая семья. Я моя сестра и мой младший брат. Одни из немногих чьи семьи наполнены добротой взаимопониманием и развитием. Наш отец постоянно, что-то придумывает. Куда-то поехать. Куда-то пойти. В этот раз мы решили отправиться в аквапарк. Казалось бы такое банальное событие для литературы вряд ли достойно этих строчек. Но уверяю вас. Все получится по классическим канонам истории. Выбрали один путь, но получился совсем другой путь!…Так мы и узнали, место, которого давно нет на карте и на котором по-прежнему светит маяк.
В один из погожих сентябрьских дней на территорию санатория «Сосновая горка» въехали три автомобиля. Приехавшие быстро разгрузились, перенесли привезённое добро к причалу на озере и, арендовав две лодки, начали быстро перевозить людей и вещи на самый большой остров, обладавший собственным хребтом. Так начиналась ролевая игра по мотивам книги Вальтера Скотта «Роб Рой», о событиях которой (с известной долей художественности) и пойдёт речь далее. На одну ночь остров Еловый стал шотландским островом Скай, перенеся участников игры почти на три столетия назад…
Во все времена находилось место человеческой нравственности, она поддерживала и направляла людей вне зависимости от эпохи. В этой работе представлены три истории, объединенные одной темой: "Добромыслие".
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.