Останься со мной! - [45]

– Он… погиб. Наш сосед по даче, охотник… как-то раз напился до белой горячки, ему что-то там примерещилось, и он застрелил Боя из ружья… Потом приходил извиняться, денег предлагал. Сволочь…

Я опустила взгляд в землю, всем видом давай понять, что вспоминать об этом мне больно.

Краем я глаза все же успела заметить промелькнувшее в глазах Радевича сочувствие. Еще бы, я отлично помнила, что алабай Мальчик погиб во время пожара. Олег просто обязан был проникнуться моим горем.

– Света… – мягко остановил он дочь, явно собиравшуюся выспросить еще какие-то подробности. Та заморгала под многозначительным взглядом отца, затем сообразила и постаралась перевести тему:

– А почему вы сегодня здесь? Ой, ничего, что я так лезу к вам? Просто ужасно хочется с вами поболтать – девчонки потом умрут от зависти, если я расскажу…

– Ну, что за глупости, – дружелюбно улыбнулась я. – Спрашивай о чем хочешь. Журналистов ведь нет. А здесь я потому, что… Гриша, передай мне, пожалуйста, щенка.

Гриша передал мне звереныша, и я продемонстрировала его Радевичу и Светлане.

– Господи, какая прелесть, – взвизгнула девчонка. – Какой он милый. А можно потрогать?

– Пожалуйста. Вот, Олег, можете себе представить, кто-то из поклонников мне его преподнес. Может быть, вычитал где-то про Боя… В общем, я нашла это чудо в гримерке после концерта.

– Это только еще раз доказывает, как плохо работает ваша служба безопасности, – вставил Радевич.

Гриша снова возмущенно задышал за моей спиной, но от ответа удержался.

– Какой хорошенький, – меж тем продолжала умиляться Светлана, тут же подхватив щенка на руки и принявшись поглаживать его по холке. – А можно с ним поиграть? Можно, да? – Она опустилась на землю и уселась с щенком прямо на газоне, тормоша его, теребя, дразня и лаская. – А как вы его назвали?

– Никак, – отозвалась я и вздохнула. – Я не могу его оставить.

– Вы хотите его отдать? – ахнула Света. – Такого хорошенького? Но как же так?!

– Света! – попытался призвать дочь к порядку Радевич. – Айле самой решать…

– Я бы очень, очень хотела его оставить, – прочувствованно произнесла я, глядя на Свету.

А затем перевела взгляд на Радевича и все так же проникновенно произнесла:

– Но я не могу. С моим образом жизни это было бы просто… безответственно.

Его проняло! Я видела!

Что-то промелькнуло в глазах и на мгновение горько скривились губы. Ну, разумеется, много лет мечтал о собаке, но служба не позволяла…

Кто как не он должен был понять мои «тоскливые метания». Расстаться со щенком, о котором мечтала с самого детства, с той поры, когда погиб только что выдуманный мною бедняга Бой, немыслимо, но оставить его у себя – при постоянных гастролях, разъездах, занятости чуть ни круглые сутки…

О, я была уверена, что Олег после этой маленькой драмы проникнется ко мне сочувствием еще больше.

Все и всегда основано на сходстве – опыта, привычек, взглядов. Хотите зацепить человека – вызнайте какой-нибудь потрясший его случай из детства или юности и словно вскользь упомяните, что у вас некогда было то же самое. Некоторые называют это родством душ. Я же, циник и реалист, говорю: «Все всегда зиждется на тщательно собранной информации».

Ну и на сексе, конечно.

Впрочем, для этого было пока еще рановато.

– Так вы хотите оставить его здесь, в клубе? – понимающе кивнул Олег.

– Да, я уже договорилась. Думаю, здесь о нем хорошо позаботятся, найдут ему прекрасных хозяев, – я подпустила в голос сдержанной тоски и пару раз моргнула, глядя, как Светлана возится со щенком.

– Папа, – тут же отреагировала девчонка, – а давай возьмем его, а? Мы же можем! У тебя места хватит, а Олан… Олан с ним подружится.

– Света, подожди. Так не делается, – попытался возразить Радевич.

Но тут уже я обнадеженно разулыбалась и подступила к нему:

– Ох, это правда? Вы в самом деле могли бы его взять? Боже мой, это бы меня так успокоило. Я бы знала, что он попал в хорошие руки, и, может быть, смогла бы даже его навещать иногда, если бы вы позволили!

Нам обеим Радевич противостоять не мог.

Щенок был тут же удобно устроен у девчонки на руках. Мы со Светланой развели типичную женскую суету: обсуждали, в какой зоомагазин заехать по дороге, что купить, чтобы щенку было комфортно на новом месте, кудахтали над ним, как две идиотки. Как-то так получилось, что я вместе со щенком села в машину с Радевичами и поехала к ним домой. Никто и не подумал останавливать меня или возражать. Все вышло как-то само собой разумеющимся – наилучший вариант из возможных.

Радевич отошел в сторону – ко все еще поджидавшему его заместителю, коротко переговорил с ним о чем-то, а затем без возражений сел вместе с нами в автомобиль.

Дом у Радевича оказался небольшой, но светлый и удобный. Располагался он в пригороде Стамбула с азиатской стороны, на берегу Черного моря.

Этот район состоял из отдельных вилл, оснащенных собственными выходами на личный пляж. Разумеется, особнячки эти не могли тягаться с роскошными апартаментами, виденными мною, скажем, в Монте-Карло, но и здесь все выглядело достаточно дорого и надежно.

Дом Олега стоял на обрыве, откуда на пляж вела небольшая каменная лестница. Внизу виднелся собственный небольшой причал, на воде покачивался белый катер. Дом, конечно же, принадлежал не Радевичу, был выделен ему на время службы здесь, однако за три года, проведенных в Турции, Олег успел в нем обжиться, обзавестись собственными вещами и предметами обстановки.