Остановите Айви Покет! - [33]

И точно так же, как Ребекка, когда я видела её в камне, человек будто бы слабо светился. Свет был слишком тусклым, чтобы разогнать тьму — как если бы внутри незнакомца догорело пламя и остались лишь едва тлеющие угли.

— Пожалуйста, не надо…

— Я не сделаю вам ничего плохого, дорогой. Я ищу свою подругу. Её зовут Ребекка Баттерфилд. Вы, случайно, не знаете, где она может быть?

— Так ты не одна из них?

— О ком вы говорите?

Человек медленно опустил руки. Поднял голову. Открыл глаза. Его щёки ввалились. Усы поседели. Взгляд сделался пустым. И всё же я узнала его:

— Мистер Блэкхорн?

Он ощупывал моё лицо взглядом, и слёзы катились по его щекам. Непонятно было, узнал он меня или нет. В моей душе бушевала буря. Откуда здесь взялся мистер Блэкхорн?! Тот самый мистер Блэкхорн, у смертного одра которого я читала такие чудные стихи? Тот самый мистер Блэкхорн, чья жена носила на диво непослушный парик? Тот самый мистер Блэкхорн, которого Снэгсби должны завтра хоронить?

— Что с вами случилось, дорогой? — настоятельно спросила я. — Как вы сюда попали?

Я услышала звон ключей за несколько мгновений до того, как дверь распахнулась. К счастью, я умею действовать молниеносно. Быстро задув свечу, я спряталась под кровать. Затаившись там, я увидела, как пара чёрных сапог вошла в комнату и прошагала к окну.

— Не иначе, Светоч Справедливости особо благоволит к вам, мистер Блэкхорн, — раздался глубокий женский голос. — Вы единственный, кому позволяют оставлять окно открытым каждую ночь.

Я услышала, как она закрывает окно, и воспользовалась моментом, чтобы выбраться из-под кровати и спрятаться за дверью. Оттуда я смогла разглядеть гостью мистера Блэкхорна. Её тёмные волосы были острижены очень коротко и торчали ёжиком. Грубое, лишённое всякого благородства лицо украшали боевые шрамы. На ней было белое платье, накрахмаленное так, что стояло колом, с воротником-стойкой и такой же мундир отвратительного оранжевого цвета, как у стражей, которых я видела снаружи в прошлый раз. На поясе женщины висел кинжал.

— Идите-ка баиньки, — сказала она.

Старик попытался встать, покачнулся, и тогда женщина подхватила его на руки как младенца и уложила в постель.

— Вот так. Завтра вам снова работать, поэтому отдохните хорошенько.

Мистер Блэкхорн расплакался, аж смотреть больно. Но меня ждала моя миссия. И я помнила восьмое правило Амброуза Крэбтри: не задерживаться в другом мире больше тридцати минут. Время работало против меня.

Воспользовавшись тем, что лысая барракуда отвлеклась подоткнуть мистеру Блэкхорну одеяло, я на цыпочках выскользнула в коридор. То есть так было задумано. Но оказалось, что у этой уродины слух тоньше, чем у пантеры. Я ещё и порог перешагнуть не успела, как она обернулась и бросилась ко мне.

К счастью, она оставила ключи в замке, чем я и воспользовалась, захлопнув дверь у неё перед носом. Естественно, она подняла изрядный шум. Принялась колотить в дверь. Вопить — что-то насчёт того, как она поймает меня, разорвёт на кусочки и зажарит на вертеле.

Но я не слушала — я бежала по длинному-предлинному коридору, сжимая связку ключей. Я не сомневалась, что один из них откроет комнату Ребекки. Оставалось только найти её.

На бегу я заметила кое-что интересное. Стены, пол и потолок широкого коридора, по которому я мчалась, были белые. Но двери по обе его стороны были выкрашены в разные оттенки фиолетового — от тёмно-лилового до нежно-сиреневого.

В конце коридора обнаружилась парадная лестница. Поскольку в здании было не то семь, не то восемь этажей, я бросилась наверх, а не вниз, перепрыгивая через две ступеньки. На третьем этаже тянулся такой же широкий белый коридор с дверьми без табличек, окрашенных во все оттенки голубого. Этажом выше двери были зелёные.

Дышать становилось всё труднее, но я бросилась ещё выше. И остановилась, хватая ртом воздух. Млея от облегчения. Потому что в этом коридоре двери были всех оттенков жёлтого. Наконец-то! Теперь нужно только вспомнить, какого в точности оттенка были стены в комнате Ребекки, когда я видела её в камне. И тогда я найду её.

Самые первые, густо-жёлтые, двери я пробежала без остановки и замедлила шаги, только когда оттенки стали нежно-золотистыми. Дальше мне не пришло в голову ничего лучше, как стучать в каждую дверь по очереди. И я бы так и сделала (неплохой ведь был план), если бы не алмаз Тик-так. Он внезапно вновь засветился ослепительным светом, я достала его и заглянула внутрь — сердцевина камня была восхитительно жёлтой. Должно быть, это и был нужный мне оттенок — цвет двери, за которой томилась Ребекка.

Я поспешно миновала около двух дюжин дверей, сверяясь с цветом камня. И спустя всего несколько мгновений нашла именно тот цвет, что требовался. Я спрятала камень и попыталась открыть дверь. Конечно же, она была заперта.

— Ребекка? — окликнула я, постучав в дверь. — Ты здесь, дорогая?

Не дожидаясь ответа, я стала перебирать ключи в огромной связке, пробуя их по очереди и молясь, чтобы следующий подошёл.

— Понимаю, тебя ошеломило то, что я сумела разыскать тебя, — продолжала я. — Тебе следует благодарить за это одного доброго волшебника, Амброуза Крэбтри. Я познакомилась с ним на рынке в Ковент-Гардене. О, он затребовал непомерную цену — три пирога с лимоном и пуделя. А взамен научил меня ужасно мистическому приёму, называется «Приподнять завесу». И оказалось, что у меня к этому делу настоящий талант.