Осталось чуть - [76]

- Нет! – Хором заорали его кавалеристы, которые были людьми настолько далекими от любого побережья, насколько это было только возможно для жителей Соединенных Штатов.

- Вы правы, ребята! – Согласился Рузвельт. – Мы не потерпим. Клянусь всем святым, мы не потерпим! Эти подлые заморские псы скоро увидят, на кого они осмелились гавкать, решив, что они могут диктовать свою волю Соединенным Штатам. Мы дадим им такого пинка, что, поджав хвосты, попрячутся по своим конурам.

Теперь он видел, что расшевелил своих людей настолько, что те готовы были прямо сейчас скакать к канадской границе и стрелять в любого пойманного, который был бы за королеву Викторию, а не за президента Блейна. К этому моменту он уже и сам завелся настолько, что готов был вести их через границу, и ему потребовалось видимое усилие воли, чтобы вспомнить о том, что его полк все еще был несанкционированным. Если бы они сейчас пересекли границу, это была бы не война, а разбойничий рейд, и неприятель был бы в своем праве обращаться с ними, как с бандитами. Он вздохнул. Ему не нравилось, что приходится помнить об этих тонкостях.

- Поехали! – Прокричал он. – По коням, и поехали! Мы пока не можем драться ни с подло бьющими ножом в спину англичанами, ни с пресмыкающимися перед ними канадюками – еще не настало время, а мы пока не получили формального признания со стороны правительства Соединенных Штатов. Но мы можем готовиться, и когда за нами признают официальный статус, а это произойдет обязательно, мы будем готовы сделать все зависящее от нас для нашей отчизны!

Сегодня он планировал сделать совсем не это. И не в первый раз он поддавался подобным порывам. Он также хорошо знал себя, чтобы понимать, что он идет на поводу своего порыва не в последний раз. Оглушительная волна приветственных криков, которыми разразились его люди, заставила его подумать, что, может быть, нарушение распорядка дня все же стоит того.

Скорость, с которой Несанкционированный полк Рузвельта оседлал коней и начал свой марш на север, выстроившись в длинную и тонкую колонну по четыре, была уже почти приемлема. Они с гулом неслись мимо фургонов, телег и одиноких всадников, которые глазели на людскую силищу, которую собрал Рузвельт, и которой он теперь управлял. Взгляды эти ласкали его сердце пуще виски, которое лилось реками в шахтерских городках Монтаны. Любой мог заказать себе виски. И только всего несколько людей, особых людей, великих людей внушали такое же почтение, какое завоевал ему его полк.

- О небо, это прекрасно! – закричал он во все легкие.

В этот момент он был готов скакать до самой Канады. Он был готов проскакать всю Канаду. С теми людьми, что скакали за ним, он был уверен, что может сделать это.

Благоразумие, тем не менее, победило. Территория Монтана была все еще слабо заселена, и для того, чтобы найти первую удобную площадку, на которой полк мог бы начать практиковать маневры, нужно было просто за пределы маленьких ферм и пастбищ, которые жались к источникам проточной воды. А уже оказавшись в прерии, кавалеристы начали проделывать сложную, но такую необходимую работу, тренируя переход из колонны в цепь, , выдвижение левого и правого флангов, и – к вящему удовольствию Рузвельта – атаку лавой на, к сожалению, воображаемого неприятеля.

Помимо этого, по настоянию Рузвельта, который прочитал самые последние тактические руководства, Несанкционированный полк также учился воевать в качестве драгун – пехоты на конях. Оставив нескольких человек в тылу присматривать за лошадями, остальные поспешили вперед, через заросли низкорослого кустарника, формируя стрелковую цепь. Капитаны вынуждены были ввести очередность для тех, кто оставался смотреть за лошадьми, потому что все хотели идти вперед, и никто не хотел оставаться позади.

Когда день стал клониться к закату, Рузвельта посетила еще одна внезапная идея.

- Ребята, сегодня мы будем спать под открытым небом, - объявил он. – Нам нужно закаляться, чтобы подготовиться к трудностям полевой жизни.

Некоторые из его людей – лентяи, которые не позаботились о том, чтобы упаковать в свои вещмешки немного сухарей и соленой свинины, Рузвельт был в этом абсолютно уверен, - начали ворчать, но насмешки со стороны их товарищей быстро заставили их замолчать. Солдаты (Рузвельт думал о них только так, хотя они все еще оставались несанкционированным подразделением, несмотря на все телеграммы, которые он посылал в Военный Департамент в Филадельфии) постепенно привыкали к мысли о том, что они должны быть полностью готовы к выезду в поле.

- Никогда не знаешь точно, что может случиться, - проговорил Рузвельт. – Этого просто невозможно предвидеть.

Он смотрел на север, в сторону Канады.

ГЛАВА 6

Прямо перед глазами мужа Анна Дуглас покачала пальцем.

- Ты боле ни на каких пароходах никуда не поплывешь, - строгим голосом произнесла она, как будто говорила с непослушным ребенком. – Никогда боле, слышишь?

- Да, дорогая, слышу, - послушно ответил Фредерик Дуглас. – Я пока больше никуда не поеду. Я останусь здесь, с тобой, в Рочестере.

- Это не то, что я имела в виду, - сказала его жена голосом, не терпящим никаких возражений. – Рано или поздно, ты снова отправишься в поездку, но больше никаких пароходов. Обещай мне, Фредерик, как христианин христианину.