Осоковая низина - [27]

— Не расстраивайтесь так, это от глупости, — успокаивал владелец велосипеда Алису, «выпрягая» свою машину.

— Не знаю, куда мою лошадь дели…

— Пойдемте искать!

Не глядя больше в сторону хохотавших до слез зевак, они пошли к мельнице, где приезжающие в имение привязывали своих лошадей. Белка в самом деле стояла у коновязи и, лениво отгоняя хвостом первых утренних мух, тихо ржала.

— Темнота!

— Ведь я ничего плохого им не сделала. Почему же они высмеивают меня? — воскликнула Алиса.

— Вас не высмеивают. С вами забавляются. Высмеивают меня, мой велосипед. Скажите, зачем мне почти десять километров ехать на лошади, тратить на дорогу в оба конца по меньшей мере три часа, если я могу управиться за полтора?

— Вы ездите в такую даль? Не лучше ли купить сепаратор?

— И потом с несколькими фунтами масла ехать на рынок? Целый день терять? Да и у сепаратора этого никакой будущности. Прогресс — в крупной промышленности. Возьмем, к примеру, Америку…

Алиса уже не могла слушать собеседника, потому что над ними опять начали потешаться. Часть любопытных еще не разошлась, ожидая новых развлечений. И не обманулись: Алиса не умела запрягать.

— Симсон, чего ждешь? Помоги барышне!

— Подсыпайся к ней, пока жена не видит!

Симсон оставил свой велосипед, на котором к специальной решетке привязывал бидоны, принялся запрягать.

Алиса поблагодарила услужливого чудаковатого велосипедиста и простилась. Когда она ставила на телегу молочные бидоны, на помосте уже никого не было. Спектакль кончился.

Приехав домой, Алиса быстро съела остывшую картошку, переоделась и поехала с Ольгой за травой для свиней.

Пока девушки жили в имении, у своих родителей, Алисе, если она не повидает Ольгу, казалось, чего-то не хватало. Теперь, когда они спали в одной комнате и вместе работали, Алиса заметила, что у нее все реже возникает потребность в общении с Ольгой. Ольгина смелость и прямота, так привлекавшие раньше, обернулись наглостью и корыстью. При мысли об этом Алисе делалось грустно, становилось жаль прежней дружбы, и она старалась быть с Ольгой еще добрее и отзывчивее. А сегодня еще не прошла обида, нанесенная ей на молочном заводе.

— Подумаешь! Пускай смеются, если им нравится! Плюнь ты! — поучала Ольга, когда Алиса рассказала о своем приключении с лошадью, велосипедом и Симсоном.

— Должно быть, я чересчур щепетильна.

— А ты не знала?

Увидели землянику. Ольга осадила лошадь, чтобы полакомиться. Сорвав осыпанный ягодами кустик, Ольга сказала:

— Ты нравишься парням, в этом все дело.

— Я и не смотрю на них.

— Расскажи это кому-нибудь другому! Думаешь, никто не видит, как ты вся подбираешься, когда Юрис подходит?

— Я вся подбираюсь!

— Меня не проведешь. Можешь смело идти к цели. Я тебе дорогу не перебегу.

— Но, Ольга, у меня и мыслей таких нет.

— Не придуривайся! Прямо зло берет.

— Почему?

— Сказать нечего, так помолчи! Дурочку нашла!

Алиса не понимала, с чего это Ольга так вдруг обиделась.

— Извини, пожалуйста!

— Ты эти тонкости оставь! Я человек простой, не свалилась, как ты, с запяток барской коляски.

У Алисы на глазах выступили слезы, она отвернулась, чтобы скрыть их от Ольги.

После обеда Алиса помогла Мамаше помыть посуду, потом поднялась к себе вздремнуть. Но ей не спалось, голова трещала. В открытое окно влетали и вылетали мухи, под потолком жужжала оса. Ольга и Эльза, укрывшись с головой, крепко спали, еще и похрапывали.

Вдруг кто-то тихонько постучал. Алиса быстро села.

— Кто там?

Не ответив, вошел Юрис.

— Кто же так гостей встречает?

Юрис дернул за ногу одну, другую, стащил с них одеяла. Девушки лежали в одном исподнем белье.

— Придурок какой-то! Дай одеться!

Юриса выставили за дверь, а одевшись и причесавшись, позвали обратно. Девушки и парни изо дня в день вместе работали, их ничуть не трогало, если фартук был замызган, ноги грязны, волосы растрепаны, косынка помята. Но сейчас, в воскресенье, казалось, они не виделись месяцами, не они только что хлебали за одним столом щи. Обычно насмешливый, языкастый Юрис казался теперь учтивым. Все улыбались, а разговора не получалось.

— Что это за библия? — поинтересовался Юрис, увидев на столике Ольгину тетрадь с песнями.

— Оставь!

Но то, что запрещали губы, разрешали глаза, и Юрис начал листать тетрадь. Найдя особенно чувствительное место, зачитал его вслух.

— Заткнись! Это не читают, а поют.

— Безголосый я.

— Скажешь тоже!

Повздорив немного с Юрисом, Ольга запела:

Пойди, Аннынь, в лодочку сядь

И через Даугаву правь…

Эльза подхватила песню, за нею Юрис. У парня приятный, певучий голос. Особенно складно они пели с Ольгой на два голоса.

— Можете вдвоем в имение ходить за деньги петь, — похвалила Эльза.

— А почему бы и нет! — отозвалась Ольга.

Алиса только слушала.

— Почему ты не поешь?

Про недавнюю стычку Ольга, казалось, уже совсем забыла.

— Не знаю слов.

— Подсаживайся поближе!

Алиса заколебалась, но Ольга, потянув ее за юбку, усадила на свою кровать рядом с Юрисом.

— Ольга!

— Ладно дурить-то!

Ольга обняла Алису и тесно прижала к Юрису.

— Я так не хочу! — воскликнула Алиса и встала.

— Держи ее, а то удерет!

Но Юрис не стал удерживать. Только усмехнулся и затянул другую песню, Алиса снова села к себе на кровать, а Ольга придвинулась вплотную к Юрису, чтобы лучше видеть слова.