Осоковая низина - [134]

Маленькие кульки были сложены в большие мешки. Алиса ухватилась за мешок, но целлофан скользил в руках. Алиса хотел попросить помочь ей, но не решилась и, собравшись с силами, все же подняла мешок. Прижала как-то к животу, потащила к телеге. На полпути мужчина взял у нее мешок.

— Надорветесь.

Молодой человек погрузил на телегу остальные шесть мешков. Алиса достала трешку.

— Это зачем?

— За то, что помогли. Возьмите!

— Ну, если вам деньги девать некуда…

Молодой человек криво ухмыльнулся, взял деньги и ушел.

Алисе было стыдно.

Давеча договорились, что Зарене вынесет ей кофту на улицу, так как въехать во двор вязальщицы и развернуться там трудно; улица узкая, по ней непрерывно идут машины, Зарене предупредила, что останавливаться там милиция не разрешает и штрафует.

— Идем наверх!

— А лошадь куда?

— К телефонному столбу привяжи!

— Нельзя.

— Как нельзя! Должна же я кофту примерить!

Алиса все же не пошла, и Зарене спустилась к ней, привязала лошадь и утащила Алису с собой.

— А если оштрафуют?

— Ох, господи! Заплатишь.

Когда Алиса с новой кофтой выбежала на улицу, лошадь оказалась на месте и никакой милиции поблизости не было.

— Но! — радостно крикнула Алиса лошади.

И вот наконец все благополучно было завершено, можно спокойно ехать домой. Однако Алису начала мучить совесть, что она вернется на три часа позже, чем хотела. Рассудком она понимала, что Петерис никак не вправе корить ее за опоздание и что даже глупо вечно так бояться его, но за долгие годы совместной жизни в ней так укоренился страх перед недовольством, попреками, гневом Петериса, что Алиса была бессильна против них. Беспокоило и то, что она не знала, подоил ли Петерис в полдень корову; они толком не договорились, кто сделает это.

Петерис в полдень домой не приезжал. И от этого почему-то сразу стало легче, она скинула выходное платье, влезла в старую юбку и рысцой бросилась в хлев. Оба подсвинка проголодались и яростно кинулись к дверце загородки, защемив ею Алисе руку. А у Венты туго набухло вымя. Поставив студить молоко, Алиса вернулась во двор к лошади.

Мешки можно было оставить на телеге, подождать, пока придет Петерис, но Алисе казалось, что их встреча пройдет глаже, если она сделает все сама и вернет лошадь с телегой в «Упитес». Алиса развернула телегу поближе к дверям и принялась сгружать мешки. Первые три, лежавшие сверху, легко соскользнули по ногам вниз, но нижние пришлось переваливать через край тележного ящика. Алиса запыхалась. У нее кольнуло под ложечкой, зазвенело в висках, но она не сдалась. Сгрузила мешки, вытерла пот и взяла лошадь под уздцы, чтобы развернуть телегу. В это время она увидела на велосипеде Петериса. Хорошо, что так, — только успела подумать она, и все поплыло перед глазами, затем исчезло.

Когда Алиса открыла глаза, она увидела склонившегося над ней мужа.

— Живая все-таки. Я уже подумал, что…

У него дрожали губы. Подняв Алису на руки, он понес ее в дом.

Еще ни разу в жизни Петерис не носил ее на руках.

Однажды Петерис привез из «Упитес», где находились почтовые ящики, письмо с невиданными марками и надписью на чужом языке.

— От той, должно быть.

— От кого? — спросила Алиса.

— Ну, от Эльвиры!

Алиса осторожно вскрыла конверт и стала читать.

«Дорогой брат и Алиса!

Надеюсь вы живы и здоровы и живете там же в «Викснах». Вот уже сколько прошло лет, как я оставила родину. Написала бы раньше, но не знала, хочется ли вам вообще получать от нас письма. Что было, то сплыло, не будем помнить зла. Ибо время и расстояние все перечеркивают. Я все думаю про родные березовые рощи, и темные еловые леса, и дороги и тропинки, хоженные в детстве, и, как вспомню все это, слезы сами текут из глаз. Мы живем недалеко от Стокгольма в маленьком городке. На жизнь жаловаться не можем, да какая может быть на чужбине жизнь. Фрицис работает на мебельной фабрике и через два года пойдет на пенсию. Когда кончилась война, Виестура не было с нами, и его жизненный путь пошел по другой колее. Вначале он был в Германии и Бельгии, затем уехал в Соединенные Штаты. Там он работает в фирме, которая строит склады. Женился на американке, у него трое детей. Приезжали к нам, но мы по-английски не умеем, и трудно было разговаривать. Диана была замужем за латышом, вот уже три года как развелась, живет в Мальме и работает в пароходстве. Дочку от этого несчастного брака воспитываем мы с Фрицисом, так что у нас на старости есть свои заботы и радости. Нам принадлежит небольшой домик, за который скоро кончим выплачивать, и моторная лодка, ибо Фрицис любит рыбачить. Больше пока писать не буду. Подожду, пока получу письмо от вас, узнаю, все ли вы на месте и здоровы. Что, делает Ильмар, женат ли, есть ли у вас внуки? Много чего хотелось бы узнать о родной стороне, посмотреть на хоженные когда-то тропы, посидеть на могиле матери, но этому уже никогда не бывать. Привет вам, дорогие брат и Алиса. Каждый день буду ждать от вас письма. Эльвира».

Прочитав, Алиса посмотрела на Петериса. Он быстро убрал от глаз большой палец.

— Ну, ты должен написать ей, — сказала Алиса.

— Чего я! Чего мне писать-то!

Петерис, откусив хлеба, принялся хлебать подогретый суп. Весь день он провел в сушилке и проголодался.