Осоковая низина - [124]

— Здравствуйте, тетя Алиса!

Алиса вздрогнула. За ней стояла Ливия с желтыми калужницами в руке.

— Ты, деточка?

Ливии исполнилось тринадцать. Из-за войны она лишь теперь закончила пятый класс. По вьющимся волосам, жгучим глазам и плавным жестам чувствовалось, что Ливия будет красивой. Платьице, правда, сильно выношено, помято, белые теннисные тапочки совсем потерлись.

— Я узнала Гиту.

— Ты еще помнишь ее?

Ливия положила на землю цветы и принялась помогать. Вдвоем принесли землю, полили анютины глазки. Когда могила была прибрана, Алиса спросила:

— Кому ты принесла цветы?

— Красноармейцам.

Когда немцы капитулировали, фронт распался, не успев докатиться до Граков, однако в последние дни войны тут поблизости погибли пятеро советских воинов. Пять деревянных обелисков с красной жестяной звездой на вершине обнесены живой изгородью из елок. Могилы ухожены, дорожка прибрана.

— Твой отец, детка, тоже лежит в такой могиле.

— Когда вырасту, я поеду к нему.

Алиса хотела девочку погладить, но спохватилась, что делать этого нельзя. Женя не раз жаловалась другим женщинам, что Алиса лишила ее дочерней любви.

— Ты непременно съезди на могилу своего отца!

— А вы не хотите поехать со мной?

— Я?

— Мама говорила, что вы и папа любили друг друга.

— Кто? Я и твой папа?

— Ну да.

Алиса не сразу нашлась как ответить.

— Это не та любовь, которую имеет в виду твоя мама.

— Этого я не знаю. Только она говорит, что мой отец хотел жениться на вас. Тогда моей мамой были бы вы. Это было бы гораздо лучше.

— Не говори так, детка! Никто не может быть лучше собственной мамы.

— Не надо врать!

Алиса растерялась.

Поговаривали, будто к Жене ходят мужчины, пьянствуют у нее. Враждебно сощуренные глаза и неожиданная резкость в голосе испугали Алису, девочка уже набралась много плохого.

— Не говори никогда так дерзко со взрослыми людьми.

— А что тут дерзкого?

— Как ты можешь говорить, что я вру?

— А если я права?

— Все равно. Взрослым так говорить нельзя.

— Можно!

Девочка рассталась с Алисой обиженная и угрюмая. Алиса приехала домой еще более печальная.

Ильмар написал, что они с Валдой отметят регистрацию брака как можно скромнее — после загса совсем обычно пообедают у тетки, разве что разопьют бутылку вина, затем поедут на взморье. Этим все свадебное торжество и ограничится. В «Викснах» появятся через день или два, чтобы родители познакомились с невесткой.

Хотя справлять свадьбу сейчас было не в моде и многие молодые люди считали регистрацию брака такой же формальностью, как получение справки из исполкома, Алиса охотно устроила бы праздничный обед на те небольшие средства, которые были у нее, пригласила бы родственников невесты, тетю Нелду, съездили бы с Петерисом в Ригу, посидели бы вместе. Она написала об этом Ильмару, но молодожены были категорически против этого. Столь резкое отмежевание от родителей было Алисе больно, пугало ее, и она упрекнула Петериса за то, что он тогда так сказал об этих караваях хлеба.

— Мне-то что! Очень они мне нужны! — обиженно ответил Петерис и не на шутку рассердился, когда Алиса пыталась сказать ему еще что-то.

Чем больше Алиса думала о женитьбе Ильмара, тем сильнее чувствовала себя отвергнутой и ненужной. И со страхом ждала той минуты, когда Ильмар приведет жену, и всячески пыталась представить себе, как это будет.

Ильмар с Валдой появились совсем неожиданно, в день регистрации. Когда молодые люди вошли во двор, Алиса готовила для свиней траву. В первую минуту ей хотелось незаметно шмыгнуть в комнату, скинуть старую юбку, повязать чистый фартук, вымыть руки, но тут же сообразила, что уже поздно: Ильмар заметил ее и кивком головы показал Валде.

— Здравствуйте.

Алиса обняла чужую, увиденную впервые молодую женщину и поцеловала в щеку, потом поцеловала Ильмара. Все были в растерянности, сын, правда, пытался свое смущение скрыть. Невестка, улыбаясь, щурилась, и Алиса разглядела лишь гладкое, красивое лицо, темные, почти черные волосы, а какие у Валды глаза — голубые, серые или карие — не рассмотрела.

— Пешком пришли?

— Конечно, — ответил Ильмар.

— Не устали?

Алиса позвала молодых в дом отдохнуть. Ильмар сказал, что после регистрации они, как и собирались, дома пообедали, распили вместе с тетей бутылку вина и поехали сюда.

— Ты ведь писал, что поедете на взморье.

— Были и там. На одной станции сошли и пляжем прогулялись до следующей, затем поехали дальше.

Оставив молодоженов одних, Алиса поспешила приготовить угощение. На чердаке еще сохранился кусок копченого окорока, на огороде уже вырос салат и поспела клубника. Алиса сварила картошку и зажарила яичницу.

Пришел Петерис.

— Невестка приехала.

— Прибыли, стало быть?

Весь день он на колхозных полях раскладывал на вешалах сено. К потному, загорелому и заросшему щетиной лицу пристала пыль, так что оно казалось почти черным.

— Ты бы побрился.

— Чего там!

Алиса налила в таз горячей воды, подала чистую рубаху.

— Другие штаны надень!

Когда собрала на стол и Петерис принарядился, Алиса пошла звать молодых. Она робко постучалась в дверь комнаты Ильмара.

— Можно?

Новобрачные, нежно обнявшись, дремали на кровати.

— Ужинать, пожалуйста!

Приведя себя немного в порядок, молодые вышли на кухню.