Особое задание - [9]

Юрка опрометью ринулся из землянки наверх.

Снежное поле пустынно и безлюдно. Звук мотора доносился сверху. Двухкрылый самолет летел низко, едва не касаясь лыжами снежного покрова.

Юрка, утопая по колено в снегу, отчаянно размахивая руками, побежал навстречу самолету и что есть силы закричал:

- Дяденьки летчики, помогите! Мама умирает!

Летчик Загорный и его техник Петр Гуров увидели мечущуюся по снегу фигурку паренька, его отчаянные взмахи руками. Самолет сделал крутой вираж над самой землей. Мотор стих. «Уточка», мягко коснувшись лыжами снежного наста и проскользив метров сто, остановилась.

Юрка бежал к самолету. Гуров выскочил из кабины и кинулся навстречу парнишке. Схватил его на руки - легкого, худенького - и, заглядывая в испуганные глаза, спросил:

- Что случилось?

- Юрка я, Пантелеев. Там мама умирает…- Он показал рукой в поле, где торчала одинокая печная труба.

Гуров и Загорный торопливо зашагали к сгоревшему хутору. Когда-то здесь стоял дом, но от него теперь ничего не осталось. Рядом с печной трубой вход в подвал. Туда и спустились летчики вместе с Юркой. Подошли к топчану. Гуров взял руку женщины у запястья, прислушался. Пульса не было.

- Она умерла…- тихо проговорил он.

Гуров и Загорный сняли шлемы. Юрка рванулся к топчану, припал к неподвижному телу матери.

- Мамка! Мамка!..

…Молча стояли они у черной, сожженной березы возле небольшого холмика мерзлой земли. Юрка не знал, что же теперь с ним будет. Куда и к кому идти?

- У тебя, Юрка, родные есть? - спросил Гуров.

- Отец воюет с немцами,- глотая слезы, тихо ответил паренек.- Может, погиб уже. Не знаю…

Загорный решительно приказал:

- Залезай, Юрка, в самолет.

Юрка недоверчиво посмотрел на летчика, потом на Гурова, как бы спрашивая: «Это взаправду?»

- Залезай, залезай,- одобряя решение командира, поторопил Гуров.- Тут тебе оставаться нельзя.

Юрка спустился в землянку, взял небольшой обшарпанный фанерный чемоданчик, снял со стены фотографию отца с матерью, оглядел печально землянку. Выбрался наверх, подошел к могиле и, с трудом сдерживая слезы, взял горстку земли и высыпал в карман своего старенького суконного пальтишка.

Машина поднялась в воздух. В задней кабине, тесно прижавшись друг к другу, сидели Гуров с Юркой. Парнишка никак не мог понять, что с ним происходит. Почему он летит на самолете? Куда? Мысли путались, кружилась голова.

Вскоре показался аэродром. «Уточка» мягко коснулась лыжами летного поля. Загорный выключил мотор. Гуров помог Юрке вылезть из кабины. И тут Юрка увидел много самолетов. Одни взлетали и уходили на боевое задание, другие возвращались на аэродром. В воздухе стоял неумолчный густой гул работающих моторов.

Оказавшись вместе с Загорным и Гуровым в теплой просторной землянке, где размещался командный пункт командира полка, Юрка стал смущенно оглядываться по сторонам, плохо понимая, о чем докладывал Загорный сидевшему за столом пожилому человеку в форме полковника.

Слушая летчика, тот привычным движением головы отбрасывал со лба то и дело спадавшую ему на глаза прядь седоватых волос.

Когда же речь зашла о Юрке, парнишка встрепенулся, внимательно прислушиваясь к тому, что рассказывал Загорный о нем полковнику.

Выслушав летчика, командир полка сказал:

- Правильно сделали. Пусть пока побудет с вами. Потом отправим попутным самолетом в тыл. Там его определят куда нужно.

- Есть! - ответил Загорный.- Разрешите временно зачислить в наш экипаж?

Полковник кивнул.

Но лететь в тыл Юрка наотрез отказался.

- Я хочу быть с вами,- упрямо твердил парнишка.- Все буду делать. Я научусь. Я понятливый.

Юрка не врал. Еще до войны его отец работал слесарем на машинно-тракторной станции. Во время школьных каникул он часто приводил сына в мастерские, приучал к технической работе. Юрка мыл в керосине тракторные детали, чистил свечи мотора, смазывал шестеренки, красил железные щитки. Все делал старательно и прилежно, за что отец и хвалил сына.

Так и остался Юрка в боевой части штурмовиков. С Гуровым подружился быстро и надежно. Спали в землянке рядышком. Вместе ходили в столовую, на стоянки самолетов.

Когда Юрка оставался в землянке один, он часто вынимал из фанерного чемоданчика металлическую коробочку, бережно открывал ее и долго перебирал пальцами крупицы земли с могилы матери. Слезы навертывались на глаза. Но Юрка брал себя в руки, закрывал и прятал свою заветную коробочку.

Гуров, зная об этом, старался отвлечь Юрку от тяжелых воспоминаний. Однажды спросил:

- Юрка, техником самолета хочешь быть?

- А можно? - недоверчиво взглянул парнишка на Гурова.

- Лучшей, брат, специальности не найдешь,- с гордостью произнес техник.

- Хочу! Очень хочу! - глаза Юрки загорелись радостью, и, казалось, не было на свете человека счастливей Юрки Пантелеева.

С этого и началось. Первым «инструментом» в руках парнишки была обыкновенная ветошь. Он лазал под фюзеляжем штурмовика и старательно - Гуров любил чистоту - драил стальное брюхо самолета. С раскрасневшимся лицом, весь в масле, Юрка, сделав свою работу, подходил, печатая шаг, к Гурову и громко докладывал: «Ваше приказание выполнил!»

Гуров хвалил своего юного помощника. Технику нравилась исполнительность парнишки, серьезное отношение к тому, что делал.