Особое озарение - Как суфии используют юмор - [3]
Вы обнаружите, что люди, обусловленные идеологией и приученные к мелким догмам, часто скрывают это под маской разумности или же настолько обманывают себя, что ведут своего рода двойную жизнь. Они могут выглядеть в высшей степени разумными, но скрывать под этим недостаток гибкости и набор ограниченных взглядов, которые их приучили прятать. С помощью такого камуфляжа они побуждают людей принимать их убеждения; им также недоступны глубокие чувства. Способ отпугнуть их - проверить, могут ли они выдерживать юмор.
Это одна из причин, почему суфии используют юмор...
Шутки - это конструкции, и когда их используют суфии, они могут выполнять множество различных функций. Точно так, как мы можем извлечь из шутки юмор в виде питательного содержимого, из нее можно воспринять различные измерения в зависимости от обстоятельств: у шутки нет стандартного смысла. Разные люди увидят в ней разное содержание, и указание на некоторые из ее возможных употреблений, если мы привыкли к этому методу, не лишит ее эффективности. Один и тот же человек может увидеть различные стороны одной и той же шутки в соответствии с меняющимся состоянием понимания или даже с настроением. Эти шутки, как и не юмористические обучающие истории, преподносят нам, таким образом, отменный инструмент для иллюстрации и действия. То, как человек реагирует на шутку, также покажет нам, а возможно и ему самому, его блоки и предположения, поможет растворить их на пользу всем.
Огонь
Говорят, эта история, возможно и недостоверная, ходит в Японии. Одному американскому туристу показывали место традиционного поклонения. Вместе со своим гидом он подошел к огню, горящему на алтаре.
- Это пламя, - дрожащим голосом сказал престарелый хранитель, - горит уже тысячу лет...
Американец наклонился и задул его.
- Ну, вот оно и погасло, не правда ли?
Я слышал эту историю, наверное, в пяти разных странах. Когда турист англичанин, подразумевается, что он все презирает, когда француз, - что он чувствует свое превосходство, когда американец, - что он нечувствителен. В последний раз я упомянул этот случай в почти королевском обществе, и мне сделали внушение за то, что у меня настолько неважно с чувством юмора, что я даже хочу отравить другим удовольствие от шутки, анализируя ее или пытаясь выжать смысл там, где разумным путем получить нельзя ничего.
Однако я отношусь к шуткам так же, как иные люди относятся, скажем, к апельсинам: которые и вкусны, и питательны. Восхитительный вкус апельсина вовсе не означает, что для еды апельсин ценностью не обладает. Если я наслаждаюсь запахом яблока, то это не означает, что питательная ценность яблока пропадет, если я его съем. Правда, против этого аргумента возражали: "Когда вы вдыхаете аромат розы, вам она нравится, но если вы попробуете съесть розовый куст, то вас ждет разочарование". К счастью, для несогласных с этим доводом, его легко опровергнуть так: хотя вряд ли найдется человек, питающийся розовыми кустами, число людей, как получающих удовольствие от шуток, так и воспринимающих их смысл, весьма значительно.
Я предпочел бы отметить, что тип человека, представляемый американцем в нашей истории с огнем, если принять, что этот американец таков же, как и другие американцы, с которыми мы сталкиваемся, склонен скорее к экспериментированию, чем к рефлексии, более стремится к действию, чем к зарабатыванию очков одними разговорами. И эта общая характерная черта заставляет меня думать, что большой интерес к суфийским занятиям, проявляемый самыми разными американцами, включая людей, по общему мнению, рациональных, здравомыслящих и преуспевающих, гораздо более конструктивен, чем "зарабатывание очков" или потребление. Многие не согласятся с этим. В ответ могу лишь привести замечательную, хотя, возможно, и не совсем грамматически верную фразу: "Я говорю, как понимаю, и честнее не скажешь".
Конечно, у людей, которые неприязненно относятся к духовным вопросам, может быть чувство юмора, хотя оно не обязательно будет полностью эффективно. Иногда шутки таких людей проявляют скорее их самих, чем других, - но иногда они могут дать нам критерии для оценки некоторых авантюристов, коих эти антирелигиозные люди принимают за что-то настоящее.
Доллар
Когда обустраивали этот мир, прародителям разных народов и школ было предложено выбрать себе дары.
Японец, попросил дзэнский коан, чтобы привязать людей энергией недоумения.
Индийский гуру попросил мантру и утверждение, что все выведено из его философии. Наконец очередь дошла и до будущего американца. Поскольку он появился одним из последних, почти все заманчивые вещи были разобраны. Не долго думая, он сказал:
- Дайте мне доллар - и они все рано или поздно придут ко мне!
Здесь можно найти объяснение, почему каждый культ и религия, каждая теория и система посылает своих представителей в Соединенные Штаты, - и, с другой стороны, присутствие в США наемных представителей оных из-за границы.
Рецепт
У суфиев есть история о человеке, прочитавшем, что некоторые дервиши, следуя указаниям своих учителей, никогда не притрагиваются к мясу и не курят. Поскольку это согласовывалось с некоторыми широко распространенными убеждениями, особенно на Западе, этот человек отправился в завийю (место собраний) просветленных, а всем им было за девяносто, чтобы стать их учеником.
Эта уникальная работа суфийского Мастера вводит во внутренний круг суфийской мысли. Книга содержит поразительно откровенный материал, который — шокирующим образом разбивает все стереотипы о духовности. Она посвящена тому, как быть и оставаться современным человеком, и в то же время развивать себя в другом измерении, а также тому, как люди порой упускают этот шанс, превращаясь в экзальтированных эзотериков. Книга «Знать как знать» была опубликована только после смерти автора.
Литературный редактор Evening News (Лондон) оценил «Суфии» как самую важную из когда-либо написанных книг, поставив её в ряд с Библией, Кораном и другими шедеврами мировой литературы. С самого момента своего появления это произведение оказало огромное влияние на мыслителей в широком диапазоне интеллектуальных областей, на ученых, психологов, поэтов и художников. Как стало очевидно позднее, это была первая из тридцати с лишним книг, нацеленных на то, чтобы дать читателям базовые знания о принципах суфийского развития.
В книге собраны героические военные рассказы, путевые заметки, советы по покупке ковра, мудрые притчи, рецепты афганских блюд от шеф-повара Гиндукуша, анекдоты о Мулле Насреддине. Эти поэтические истории перенесут вас в Афганистан – древнюю страну заснеженных горных цепей и суровых пустынь Регистана, виноградин величиной со сливу и бесценных ковров с изощренным рисунком, мудрецов Газни, Балха, Герата, Туркестана…Забирайтесь на вашу великолепную арабско-монгольскую лошадь и присоединяйтесь к афганскому каравану.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из введения, написанного Дорис ЛессингНаписанная ведущим представителем суфизма, книга "Учиться как учиться" является полным введением в образ мышления, который вдохновляет людей во всем мире Из откликов на его многочисленные книги, лекции, радио и телевизионные программы, Идрис Шах выбирает вопросы, задаваемые ему домохозяйками и бизнесменами, философами и рабочими, чтобы показать, как традиционные суфийские подходы могут помочь нам .в решении .наших. социальных, психологических и духовных проблем.
Практическая философия в суфийской традицииОсновным препятствием в развитии человека и реализации им собственной уникальной судьбы автор считает Командующее Я. Книга Идриса Шаха раскрывает природу этого явления и неявно показывает пути преодоления его влияний. Произведение стало на Западе классическим и теперь впервые публикуется в России. Шах обращается со своим посланием не столько к нашему уму и чувствам, неизбежно искажающим тонкую природу передаваемых методов, сколько к глубочайшему сознанию. Искусно пользуясь нелинейными аналогиями, сказками и историями, автор сообщает читателю некую особую энергию мысли, которая поразительным образом позволяет нам самим, вопреки себе, начать по-другому понимать и действовать в этом обычном, но непростом мире.
Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.
Воспоминания известного ученого и философа В. В. Налимова, автора оригинальной философской концепции, изложенной, в частности, в книгах «Вероятностная модель языка» (1979) и «Спонтанность сознания» (1989), почти полностью охватывают XX столетие. На примере одной семьи раскрывается панорама русской жизни в предреволюционный, революционный, постреволюционный периоды. Лейтмотив книги — сопротивление насилию, борьба за право оставаться самим собой.Судьба открыла В. В. Налимову дорогу как в науку, так и в мировоззренческий эзотеризм.
В монографии впервые в литературоведении выявлена и проанализирована на уровне близости философско-эстетической проблематики и художественного стиля (персонажи, жанр, композиция, наррация и др.) контактно-типологическая параллель Гессе – Набоков – Булгаков. На материале «вершинных» творений этих авторов – «Степной волк», «Дар» и «Мастер и Маргарита» – показано, что в межвоенный период конца 1920 – 1930-х гг. как в русской, метропольной и зарубежной, так и в западноевропейской литературе возник уникальный эстетический феномен – мистическая метапроза, который обладает устойчивым набором отличительных критериев.Книга адресована как специалистам – литературоведам, студентам и преподавателям вузов, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросами русской и западноевропейской изящной словесности.The monograph is a pioneering effort in literary criticism to show and analyze the Hesse-Nabokov-Bulgakov contact-typoligical parallel at the level of their similar philosophical-aesthetic problems and literary style (characters, genre, composition, narration etc.) Using the 'peak' works of the three writers: «The Steppenwolf», «The Gift» and «The master and Margarita», the author shows that in the «between-the-wars» period of the late 20ies and 30ies, there appeard a unique literary aesthetic phenomenon, namely, mystic metaprose with its stable set of specific criteria.
Книга представляет читателю великого итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321) как глубокого и оригинального мыслителя. В ней рассматриваются основные аспекты его философии: концепция личности, философия любви, космология, психология, социально-политические взгляды. Особое внимание уделено духовной атмосфере зрелого средневековья.Для широкого круга читателей.
Книга дает характеристику творчества и жизненного пути Томаса Пейна — замечательного американского философа-просветителя, участника американской и французской революций конца XVIII в., борца за социальную справедливость. В приложении даются отрывки из важнейших произведений Т. Пейна.
Книга известного французского философа Мишеля Фуко (1926–1984) посвящена восприятию феномена безумия в европейской культуре XVII–XIX вв. Анализируя различные формы опыта безумия — институт изоляции умалишенных, юридические акты и медицинские трактаты, литературные образы и народные суеверия, — автор рассматривает формирование современных понятий `сумасшествие` и `душевная болезнь`, выделяющихся из характерного для классической эпохи общего представления о `неразумии` как нарушении социально — этических норм.