Канатоходец
Воспоминания известного ученого и философа В. В. Налимова, автора оригинальной философской концепции, изложенной, в частности, в книгах «Вероятностная модель языка» (1979) и «Спонтанность сознания» (1989), почти полностью охватывают XX столетие. На примере одной семьи раскрывается панорама русской жизни в предреволюционный, революционный, постреволюционный периоды. Лейтмотив книги — сопротивление насилию, борьба за право оставаться самим собой.
Судьба открыла В. В. Налимову дорогу как в науку, так и в мировоззренческий эзотеризм. В течение 10 лет он был участником движения мистического анархизма в России. В книге освещено учение мистического анархизма, а также последующие события жизни автора: тюрьма, колымский лагерь, ссылка; затем — возвращение в Москву и вторичное вхождение в мир науки, переосмысление пережитого.
Воспоминания носят как философский, так и историографический характер. В приложении помещены протоколы из архивных материалов, раскрывающие мало исследованные до сих пор страницы истории мистического анархизма в России.
Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся отечественной историей и философией.
| Жанр: | Философия |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 133 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | Не установлен |
| Формат: | Полный |
Канатоходец читать онлайн бесплатно
В.В.Налимов
КАНАТОХОДЕЦ
Москва
ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ГРУППА «ПРОГРЕСС»
ББК 87 Н 23
И. И. Блауберг
А.Н. Дьячков
В. К. Кузнецов
Мои воспоминания написаны как летопись века. Летопись, преломленная через лично пережитое. Поэтому здесь отдельным, частным событиям уделено много внимания, а крупные затрагиваются лишь в той степени, в какой они касались лично осмысленного. Перед вами летопись не политического деятеля, а свободного мыслителя — жившего активно и участвовавшего в сопротивлении происходящему.
Я касаюсь науки в той мере, в какой участвовал в ней сам. Касаюсь мистического анархизма — эзотерического движения, развернувшегося в России. В течение десяти лет я был связан с этим движением, хотя и стоял на первой его ступени. Касаюсь большевистского террора, поскольку сам провел около 18 лет в тюрьмах, лагерях, «вечной ссылке» или в условиях ограниченного паспортного режима. Касаюсь и моих зарубежных впечатлений — этот мир открылся для меня лишь в конце 80-х годов.
Судьба меня свела со многими яркими людьми нашего времени. Мои воспоминания можно рассматривать как фрагменты из истории русской интеллигенции XX века.
Конечно, многое из того, что здесь лишь затронуто, в ближайшее время будет подлежать детальному исследованию. История последних десятилетий оставила нам множество загадок.
Заглавие этой книги могло бы прозвучать и так: но по-русски это слишком громоздко.
Автор
Посвящается
Агнии Онисимовне Солонович
ПРОЛОГ
Лилия Богоматери
Песнь о Монсальвате
(незаконченная поэма, 1934–1938 гг.)
1. И стал на песке морском и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные.
………………………………………..
4. И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?
5. И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно…
………………………………………..
15. И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтоб убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.
Откровение святого Иоанна Богослова,
§ 13
ПРЕДДВЕРИЕ[1]
Фрагменты семейной хроники в дни революционного террора, когда новые
… Так идут державным шагом
Позади голодный пес,
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.
А. Блок. Двенадцать (январь 1918 г.)
Когда на семантическом поле возникает ураган, когда порождаются смерчи, насыщающие смыслы безудержной энергией, тогда начинается революция.
Революция — это порыв народной страсти, безудержной, раскованной, жестокой.
Революция — это жажда нового, еще никогда не бывалого. В революции романтика разрушения: вера в то, что дух разрушающий (как это полагал М. Бакунин) становится духом созидающим.
Но разрушению, даже разрушению ветхого, всегда
есть сопротивление. И смыслы — смыслы нового, ожесточаясь, начали жаждать крови. Кровью обагрялся и белый венчик из роз. И было еще раньше сказано:
Не думайте, что пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф 10,34).
Но меч всегда опасен:… ибо все, взявшие меч, мечем погибнут (Мф 26,52).
Страсть всегда мимолетна. На смену ей приходит унылое похмелье. Смыслы, стараясь устоять, костенеют в своей закрытости. Становятся идеологией. Обращаясь к силе, они стали создавать удручающую, еще никогда не виданную, обернувшуюся неизгладимой национальной трагедией.
Ветер судьбы заставил меня с детства соприкоснуться с трагичностью, порожденной осатанелыми смыслами. Не обошла она и никого из близких мне.
Моя мать — Надежда Ивановна — была врачом-хирургом. Во время гражданской войны ее мобилизовали в Красную Армию для работы в сыпнотифозном госпитале, где она и погибла от этой ужасной болезни. И ее смерть в Красной Армии не спасла ее отца — в прошлом энергичного предпринимателя — от лишения избирательных прав и высылки из родного дома. Ее брат, а впоследствии и сестра не выдержали унижения и покончили с жизнью. Сейчас, перелистывая старые семейные фотографии, я вижу, что моя мать всегда выглядела очень печальной. Было ли это предчувствие того, что она никогда не увидит своих детей взрослыми? Помню, как, будучи мальчиком, я как-то пошел с ней в госпиталь (еще в дни Первой мировой войны), где у нее должен был быть послеоперационный вечерний осмотр. Я положил почему-то свою руку в карман ее пальто. Она взяла мою руку и сказала: «Ну вот, ты скоро уже будешь совсем большой, и я смогу опереться на твою руку». Но этому не дано было свершиться.
Мой отец, Василий Петрович, — профессор, вышедший из глухой северной деревни, умер в тюрьме в 1939 году, после второго ареста.
