Особо опасны - [2]
— Например?
— Не знаю, — пожала плечами О. — Героин, например. Ретро всегда в моде.
— И подхватить ВИЧ?
— А ты пользуйся чистыми шприцами, — посоветовала О. Забавно было бы обзавестись любовником-нариком, подумала она. Когда надоест с ним трахаться, можно просто посадить его в уголок. А переживая за нарика, можно предаваться меланхолии — пока и она не наскучит. И потом уж вовсю приняться за его спасение — упрятать в лечебницу, навещать там по выходным, а после выписки ходить вместе на собрания анонимных наркоманов. Быть серьезной, одухотворенной и возвышенной, пока и это не надоест. И затем придумать себе еще какое-нибудь занятие.
Например, купить горный велосипед.
Как бы то ни было, наркоман из Чона вышел бы что надо — до того он тощий, высокий, угловатый и жилистый, словно его собрали из подобранных на свалке железяк. Весь состоит из острых углов. Эш, подружка О, как-то сказала, что, трахаясь с Чоном, можно здорово об него порезаться. А уж кому знать лучше, как не этой шлюшке!
— Я тебе там эсэмэску написала, — сказала О.
— Я телефон не проверял, — не отрываясь от экрана, ответил Чон.
Должно быть, клевая порнуха, подумала О.
— Так что ты там написала-то? — секунд через двадцать спросил Чон.
— Что скоро приду.
— А…
О толком и не помнила, когда Джон стал зваться Чоном — а ведь они были знакомы практически всю жизнь, чуть ли не с подготовительной школы. И даже тогда у Чона настрой был не настрой, а отстой. Учителя его ненавидели. Не-на-ви-де-ли. Чон бросил школу за два месяца до выпускного. Не то чтобы он был дураком — нет, наоборот, мозги у него что надо, — просто такой вот характер.
— Ничего, если я покурю? — спросила О, протягивая руку за кальяном, стоявшим на стеклянном журнальном столике.
— Только сразу много не скуривай, — предупредил ее Чон.
— Чего это вдруг?
— Впрочем, дело твое, — пожал плечами Чон.
Вытащив зажигалку, О разожгла кальян. Она неглубоко вдохнула, и дым, попав в легкие, теплом разлился сперва по животу, а затем заполнил голову. Чон не врал — травка и впрямь была мощная. А чего еще ожидать от Бена&Чонни? Лучше их гидропонки только… Да что уж там, нет в мире гидропонки круче их, и точка.
Трава сразу же дала О по шарам.
Девушка лежала лицом вверх на диване. Кайф волнами омывал ее тело. Изумительная трава, изумительное благоволение. По ее коже забегали приятные мурашки. О страшно захотелось секса. Ничего удивительного — ее и чистый воздух частенько заводил. Расстегнув джинсы, она запустила руку в трусики и принялась себя ласкать.
Как это похоже на Чона, думала она, я лежу тут рядом, укуренная вусмерть и с голой жопой, а он пялится на оцифрованный секс, вместо того чтобы отыметь вполне реальную женщину, которая в двух метрах от него трахает себя пальчиками.
— Трахни меня, — услышала О свой голос.
Медленно, словно нехотя, Чон поднялся со стула. Подойдя к дивану, он какое-то время наблюдал за О. Она хотела было схватить его и притянуть к себе, но руки у нее были заняты, да и ей вдруг показалось, что Чон стоит ужасно далеко. Но наконец Чон расстегнул ширинку и — ура-ура, подумала О, — он, слишком-крутой-чтобы-учиться-в-школе чувак, он, невозмутимый дзен-мастер, потрахивающий Эш, он очутился перед ней с твердым, как камень, торчащим членом.
Сперва его движения были неспешными и аккуратными, словно его член был кием и он тщательно выцеливал каждый удар. Но вскоре он принялся трахать О с остервенением, вдавливая ее худенькие плечи в подлокотник дивана.
Чон пытался вытрахать из себя войну, двигал бедрами, пытаясь вытряхнуть из своей головы воспоминания, надеясь, что вместе со спермой из памяти вытекут и жуткие картины, но все было бесполезно, бесполезно, бесполезно, хоть О и старалась изо всех сил ему помочь, выгибая спину, напрягая ноги — будто пыталась сбросить его с себя, вышвырнуть его вон из своей папоротниковой пещеры, вышвырнуть этого захватчика, вгрызающегося в ее дождевые леса, в ее влажные скользкие джунгли.
А потом О не сдержалась.
Ах, ах, ах!
Ох, ох, о-ох…
О-о-о!
О!
Когда она проснулась — ну, более или менее, — Чон все так же сидел за обеденным столом, уставившись в ноутбук. Правда, теперь он еще и чистил разобранную пушку, части которой разложены на полотенце. Бен голову бы ему оторвал, если бы Чон испачкал смазкой стол или ковер. Бен крайне бережно относится к своим вещам. Чон говорит, этим он похож на типичную бабу, но Бен другого мнения. Просто каждый красивый и дорогой предмет в его доме олицетворяет собой риск, которому они подвергаются, выращивая и продавая гидропонную марихуану.
Бен хоть уже несколько месяцев и не появляется дома, Чон и О все равно стараются обращаться с его вещами как можно бережнее.
О надеялась, что Чон вытащил пушку не для того, чтобы отправиться «рок-н-роллить», как он сам это называет. После приезда из армии он уже дважды выполнял поручения всяких сомнительных частных охранных фирм, по завершении которых возвращался домой, как говорил Чон, с пустой душой и полным счетом в банке.
Собственно, именно потому он на них и работал — получал деньги за то, что умел делать лучше всего.
