Основы науки думать. Кн. 1: Рассуждение - [7]
Но важнее этого то, что, вспоминая подобные решения, мы можем понять, что было с нами в детстве. Там тоже принимались такие же решения. Пусть они звучали несколько иначе, вроде: надо всегда спрашиваться! Или: прежде чем что-то взять или что-то сделать, надо спросить разрешения! Или: надо быть по-хитрее, и если можно спросить готовый ответ, нечего самому гробиться!
Но при этом они точно так же сдерживали творческий порыв разума и заставляли вести себя определенным, предписанным обществом способом. Так мы становились удобными и управляемыми. И это значит, что наше общественное устройство не нуждается не просто в тех, кто умеет думать, а в самом разуме!
Но все же, может ли способ задавать вопросы ради ответов быть одним из устройств разума?
Как кажется, может. Вот я стою перед задачей, которую не в силах сразу решить. К примеру, что-нибудь техническое, вроде неработающего прибора. Я пытаюсь его изучить, осматриваю, ощупываю, кручу в руках, жму осторожно различные кнопки, трясу.
Таким образом я пытаюсь понять, что у него внутри и как он устроен.
Как я это пытаюсь понять? Я пытаюсь представить, то есть создать некий образ, складывающийся из множества образов, полученных во время моего обследования. Представив, то есть сложив перед внутренним взором образ устройства, я смогу сделать предположение о том, как же он работает, и окажу нужное воздействие, чтобы эта работа началась.
Значит, в своем представлении я создам образ возможного действия и образ предполагаемых последствий. Пока я еще не вышел за рамки того, как думать представляя. Но выйду, потому что, глядя на это устройство, я скоро начну рассуждать, а потом и воображать, достраивая те его части, которые не смог рассмотреть, но которые бы объяснили мне, почему же он все-таки не работает.
А потом я сдамся и пойду спрашивать знающего человека. И запущу прибор.
Это определенно будет решением моей жизненной задачи.
Не его ответ и не то знание, которое он даст мне готовым, а то, что я пойду его искать.
Вот почему разум детей так легко принимает требование не думать, а спрашивать — оно естественно для разума как один из способов работы.
И значит это то, что человечество живет с перекосом, используя по преимуществу лишь одно из устройств разума и развивая его чрезмерно, в ущерб остальным.
Но можно увидеть это и иначе: человечество пару тысяч лет назад рассмотрело эту часть разума и решило обеспечить ее работу, выстроив внешние приспособления. Все огромное научное здание взращено для того, чтобы человечку можно было пойти и спросить ответ. И взращено основательно в виде приспособления, соответствующего самому устройству разума, так что поиск ответов оказывается очень естественным и относительно простым.
Здание науки, со всеми его строениями и отделениями, раскладывает все возможные вопросы о мире по полочкам, соответствующим устройству мира. И если нам нужен ответ на вопрос о какой-то части мира, мы всегда можем найти науку, соответствующую этой части. А в ней тех, кто подскажет, где лежат заготовленные впрок знания.
Следовательно, мы вполне можем достроить и остальные устройства разума до такого же развитого состояния. И тогда никакого перекоса в развитии человечества больше не будет. Надо только понять, что и как достраивать.
Глава 3. Отучение или приучение?
Со способностью разума думать, задавая вопросы, в общем-то, почти все ясно. В сущности, если мы задаем вопрос не ради ответа, а ради решения какой-то задачи, это действительно думание.
Но есть кое-что, что нельзя обойти молчанием. Первое — это сама возможность решать задачи спрашивая, то есть задавая вопросы. Как кажется, это вполне бытовое действие есть нечто парадоксальное и даже невозможное. По крайней мере, с точки зрения и европейский философии и, к примеру, буддизма, в этом есть странность.
Суть ее в том, что если я хочу изучить разум, я должен изучить его как таковой, как некое когито: я мыслю, значит, я существую. И мыслю Я и просто существую Я в одиночестве. И все мои качества и способности — это части моего разума, никак не зависящие от других разумов. Разум должен быть самодостаточен.
Только тогда он соответствует Я.
Этот самодостаточный разум, как некое Я, может столкнуться или встретиться с другим Я-разумом. И европейская философия двадцатого века описала эту встречу как «проблему Другого».
Но Я-разум не может иметь устройство, изначально предполагающее, что сможет обеспечить выживание только с помощью Другого разума. Другое Я, как и другой разум, в данном случае не рассматриваются чем-то отличным от любой внешней вещи, которую я могу использовать для выживания. В силу этого другое я всегда неведомо и должно исследоваться наравне с любыми вещами мира на предмет полезности.
Иначе говоря, воплотившись, я должен буду познать этот мир и познать в нем каждую вещь, с которой встречусь. В том числе я познаю, что яблоко съедобно, мех теплый, этот человек может за меня заступиться, а этот знает, как устроен электрический выключатель. По общефилософским взглядам, извлечение пользы из других — это предмет познания других. Но отнюдь не изначального знания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Шевцов в течение многих лет изучал древнюю магию мазыков — старцев из Ивановской области, сохранивших магические традиции русских коробейников — офеней. Свои знания и опыт, полученные во время обучения, автор изложил в книгах. Сам он начал обучаться боевому искусству любков с 1989 года, а позже получил разрешение от стариков-мазыков рассказывать о нем людям.Любки — вид единоборств, "мировоззрение, которое помогало выживать и жить в наслаждении нашим предкам". Как говорили старики-мазыки, любки к ним пришли от скоморохов.В книге описаны и объяснены основные понятия этого боевого искусства — такие как «удар», «хватка», «смоление», "позволение".Книга будет интересна не только бойцам и мастерам боевых искусств, но и психологам, философам и всем, кто ищет себя, кто пытается себя познать, и тем, кому не безразлична судьба России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я потратил достаточно сил и времени, чтобы исследовать, что такое разум, из каких частей состоит и на каких основаниях работает. Теперь, мне кажется, пришло время попробовать понять, как я думаю и как можно думать лучше. Весь мой опыт показывает, что это не просто вопрос поиска приемов или даже иных принципов. Разум – не память, которую можно улучшить, проделав какие-то упражнения. И не искусство поиска неординарных подходов. Он и так постоянно достраивает себя, создавая новые орудия как свои собственные части.
Самую начальную прикладную работу по изменению себя лучше делать именно в таких простых знаках, как наши цели. Суть этой работы, которая называется устроением целей или целеустроением, крайне проста. Человек всегда направлен на что-то, как говорят философы, он целеположен. Что значит, наш жизненный путь положен на цели или выложен целями. Целеполагание, то есть выкладывание целями своего пути к главному, – самая сущность человечности.
Эта книга, написанная как исследование по прикладной Культурно-исторической (КИ) психологии, в сущности, является одной из частей Науки думать. Весь первый раздел взят из «Введения в Науку думать» и составляет теоретическую основу исследования.Во второй части помещены материалы большого семинара по науке думать, проводившегося в Академии самопознания в январе 2008 года. Семинар назывался «Женитьба дурака» и работал на материале Любжи.
В книге рассматриваются жизненный путь и сочинения выдающегося английского материалиста XVII в. Томаса Гоббса.Автор знакомит с философской системой Гоббса и его социально-политическими взглядами, отмечает большой вклад мыслителя в критику религиозно-идеалистического мировоззрения.В приложении впервые на русском языке даются извлечения из произведения Гоббса «Бегемот».
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
Книга продолжает серию «Школа самопознания», выпускаемую Академией Самопознания, и является вторым томом трехтомника «Очищение».Первый том был посвящен исследованию самого понятия очищение и того, что же мы очищаем в себе — организм, психику, тело, сознание? В основном, он был посвящен Сознанию. Второй том посвящен Душе.«Человечество медленно забывает не только что такое душа, но и само это слово. Оно уходит из быта, и современный человек предпочитает говорить о вторых, третьих или астральных, ментальных и тому подобных телах, о космическом организме, лептонной сущности, полевых структурах… Означает ли это, что он говорит не о душе?»«Люди определенно признают или признавали возможность очищения души.
Книга продолжает серию «Школа самопознания» и является первым томом трехтомника Очищение.«Я хочу понять, как с помощью очищения познать себя. Я гляжу на то, что представляется мне в виде очищения, и понимаю: очищение — это какая-то загадка, которая в начале очищения не решается. Возможно, ответ на нее приходит лишь тогда, когда очищение завершено. С философской точки зрения, это и должно быть так: ты можешь дать ясное определение понятия, лишь завершив его. Но если это понятие исключительно человеческое, то есть мое, то и определить его можно только завершив себя.