Основы марксизма-ленинизма - [24]

Рассуждая о науке, неопозитивисты правильно указывают на то, что она должна исходить из опытных данных, из фактов. Но, как и махисты, они отказываются признать объективную реальность фактов опыта. С точки зрения неопозитивистов, например, нелепо спрашивать, существует ли роза объективно; можно говорить только о том, что я вижу красный цвет розы и чувствую ее запах. Только этот факт якобы может быть предметом научного высказывания. Таким образом, под фактами неопозитивисты понимают вовсе не объективные вещи, не события и явления объективного мира, но ощущения, впечатления, восприятия и другие явления сознания. Вопреки собственным утверждениям о бессмысленности вопроса о природе реальности, они на деле отрицают лишь материальную природу мира, фактически приписывая ему духовную природу.

Чем же занимается наука? Наука, по их утверждениям, первоначально лишь описывает «факты», т. е. ощущения человека; она не в силах познать объективный мир, опытное знание не имеет объективного значения.

По мнению неопозитивистов, высказывания о фактах, произвольно отобранные, дают материал для научной теории, которая строится с помощью логики и математики. В отличие от эмпирических наук, исходящих из данных опыта, логика и математика опираются, как считают неопозитивисты, на систему аксиом и правил, принятых совершенно произвольно и представляющих собой такой же плод условного соглашения («конвенции»), как правила игры в шахматы или в карты.

С точки зрения неопозитивистов, суждение, входящее в состав данной теории, не должно противоречить принятым правилам — вот все, что нужно для того, чтобы считать сужение истинным. Применяя эту установку к конкретным проблемам, неопозитивисты приходят, например, к антинауч-

45

ному выводу о том, что лишь чистой условностью является принятие Солнца, а не Земли в качестве центра солнечной системы.

Понятно, что такое толкование научной теории лишает науку всякого объективного познавательного значения, превращает научное познание в своего рода игру.

Трудно поверить, что эти несуразные взгляды, ликвидирующие по сути дела науку, могут разделяться крупными учеными, внесшими большой вклад в создание современной науки. Тем не менее это так. Сложность методов, применяемых современной наукой, и изучаемых ею явлений, трудности, возникающие при попытках объяснения некоторых из них, создают возможность идеалистических шатаний среди ученых. Условия буржуазного общества способствуют превращению ее в действительность.

Так, из открытия неевклидовых геометрий (Лобачевского, Римана и др.), которые отражают объективные закономерности пространства в условиях, отличных от привычных для нас, был сделан ложный вывод о том, что ни одна геометрия не является истинной, что ее основные принципы — это лишь условные соглашения.

Почва для идеалистического истолкования физики создается главным образом абстрактно-математическим характером физической теории, невозможностью создать наглядную модель микрообъектов и недоступностью их прямому наблюдению.

Современные физики не могут ни увидеть изучаемые ими микрообъекты (электрон, протон, мезон и пр.), даже с помощью самых сильных оптических приборов, ни построить наглядную модель микрочастицы. Все, что может наблюдать физик-экспериментатор, — это данные измерительных приборов, вспышки на экране и т. д. К выводам же о существовании самой микрочастицы и о характере ее свойств ведут сложные теоретические рассуждения и математические вычисления. Когда физик ставит свой эксперимент, он ведет себя как стихийный материалист. Но когда он начинает размышлять об общих проблемах науки, то при неустойчивости философских позиций у него может сложиться превратное мнение, будто микрочастица со всеми ее свойствами существует не в действительности, а лишь в теории, что она представляет собой «логическую» или «языковую» конструкцию или символ, созданные для того, чтобы согласовать между собой показания приборов и иметь возможность предвидеть их.

Так, один из крупнейших современных физиков, В. Гейзенберг, писал, что элементарная частица современной физики «является не материальным образованием во времени и пространстве, а только символом, введение которого придает законам природы особенно простую форму» 10.

Что касается физика-теоретика, который занимается главным образом математической обработкой результатов наблюдений, полученных другими исследователями, то сама специфика его работы, а также постоянная смена одних научных теорий другими могут натолкнуть его при незнании диалектики на ошибочную мысль о произвольности создаваемых им гипотез и теорий, о субъективном характере положенных в их основу принципов. Известный астроном-идеалист Джинс заявил, например, что «объективная и материальная вселенная состоит всего лишь из построений наших собственных умов» 11.

В действительности невозможность создания наглядной модели микрообъектов, недоступность их прямому наблюдению ни в какой мере не опровергают их материальности, которая состоит в том, что они существуют вне и независимо от сознания человека, а это доказывается всем развитием науки и техническим применением научных данных о микромире.