Основы искусства святости. Том 4 - [2]

самым пребыванием в отшельничестве влагает в нас силы и учит великому терпению в постигающих человека необходимых скорбях»⁹.

Таким образом, мы видим преемственность в добродетелях. Все устроено Богом так, чтобы путь спасения для человека не был трудным и тяжким, и чтобы можно было ему постепенно восходить от одной добродетели к другой, высшей, «и находить в этом для себя облегчение, и чтобы таким образом самые скорби, переносимые ради добра, соде-лались любезными, как нечто доброе»¹⁰.

Но во всяком случае, приобретение нестяжательности есть великий труд.

«Да не подумает кто-либо, что без труда и легко достигается преспеяние в нестяжательности, — говорит св. Нил Синайский¹¹. — Ибо называем теперь нестяжательностью не нищету невольную, которая, приключившись по необходимости, сокрушает дух и, как непроизвольная, почитается несносною, но добровольную решимость довольствоваться малым, приобретаемую самовластием помысла, однако же требующую труда, и до того именно времени, пока упражнение, обратившись в навык, не соделает сносным того, что долгое время казалось трудным и нестерпимым».

III. Польза нестяжания

«Пока человек пребывает в нестяжательности, непрестанно приходит ему на мысль преселение из жизни, и прилагает он всегда попечение свое о жизни по воскресении, во всякое время всячески готовится туда и приобретает терпение против всякой чести и телесного покоя... даже не боит--9-

ся и смерти, потому что ежечасно устремляет на нее взор как на нечто приближающееся и ожидает ее; попечение же его с несомненным упованием возвергнуто на Бога...

Если же случится ему... по какой-то причине приобрести что-либо преходящее, то в этот же самый час в душе его начинает пробуждаться любовь к телу; помышляет он о долгой жизни; ежечасно в нем возникают и приходят в силу помыслы о плотском покое... и изыскивает сам в себе, не возможно ли ему, каким бы то ни было образом, иметь у себя все, что составляет для него этот покой... отсюда при всяком случае останавливается он на мыслях, приводящих в боязнь, и придумывает причины к страху, потому что отнята у него эта твердость сердца, какую приобрел он, когда в своей нестяжательности был выше мира...»¹²

Поэтому — «если имеешь что лишнее сверх дневной потребности, раздай это нищим и иди с дерзновением приносить молитвы свои, т. е. беседуй с Богом, как сын с отцом. Ничто не может так приблизить сердце к Богу, как милостыня, и ничто не производит в душе такой тишины, как произвольная нищета»¹³. «Если веруешь, что Бог промышляет о тебе, к чему тебе беспокоиться и заботиться о временном и о потребном для плоти твоей? А если не веруешь, что Бог промышляет, и потому, помимо Его, сам заботишься о потребном для тебя, то ты самый жалкий из всех людей. Для чего и живешь или будешь жить? Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает (Пс. 54, 23)»¹⁴.

О пользе нестяжательности сказал и Иоанн Лествичник:

«Ничто так не смиряет душу, как пребывание в нищете и пропитание подаянием. Ибо тогда больше всего показываемся любомудрыми и боголюбивыми, когда, имея средства к возвышению, убегаем оного безвозвратно»¹⁵.

IV. Примеры истинной нестяжательности

Границы ее так определяет св. Симеон Новый Богослов¹⁶: «Покажи Богу, или, лучше сказать, пусть Сам Он увидит нищету твою и нестяжательность и несребролюбивый нрав твой, так что хоть бы, как река, текло к тебе откуда-либо богатство всего мира или попалось тебе брошенным безмерное множество золота (ибо и это бывает по козням диавола и клевретов его), ты не восхотел бы даже одним глазом взглянуть на то, при всем том, что взять не представля-

-10-

лось бы грехом, под благовидным предлогом раздать бедным».

17

Культурный мир или, точнее сказать, безбожники упрекают монахов и духовенство, что они-то и есть капиталисты, а отсюда выводят заключение — вот смешная логика! — что и Бога нет, и религия — выдумка попов. Но те, кого они называют монахами и на кого нападают, по канонам Церкви, не есть монахи; сама Церковь, как мы видели выше, на таковых нападает и предписывает им законы нестяжательности. И Бог тут ни при чем, и религия также.

Путешествующий по египетским древним киновиям IV века преп. Иоанн Кассиан Римлянин вот что говорит о жизни тогдашних монахов, исполнявших заповеди Христа на деле, а не содержавших их только на церковном престоле в переплетах с золотыми крышками, усыпанными драгоценными камнями (хотя и такое благоговейное отношение тоже похвально само по себе, но для спасения недостаточно):

«Излишним считаю упоминать о том правиле их, чтобы никто не имел своей

коробки, корзины и ничего такого, что должно бы было запирать как

собственность. Знаем, что они живут в такой скудости, что, кроме рубахи,

небольшой епанечки, полусапог, милоти (мантии. — Еп. Варнава) и рогожи, ничего не имеют. А в иных монастырях это правило столь строго соблюдается, что никто не смеет ничего назвать своим, и считается большим преступлением для монаха говорить: это — моя книга, моя письменная доска, мой грифель, моя одежда, мои полусапоги. За это он должен принести покаяние, если случайно, по