Основы искусства святости. Том 3 - [4]
-13— все равно, как бы ни понимать эту песню (или национальный каинитский гимн), она показывает, что начало культуры, представляющей собой подлинное царство сатаны, согласуется с ее концом>13.
Ст. 26. Наоборот, сифиты являются наследниками Царства Божьего. Насколько каиниты похотливы, сластолюбивы, кровожадны, нерелигиозны, настолько эти целомудренны, воздержанны, кротки, благочестивы. Все их помыслы — в Боге, все их заботы — как бы лучше угодить и послужить Ему. И они развивают богослужебный чин и углубляют самый образ молитвы. Еврейский подлинник, говорящий, что они стали первыми призывать имя Иеговы (которое LXX переводят обычно словом Кирю<;, Господь, и под которым разумеется, в Библии в особенности, Второе Лицо Св. Троицы, Господь Иисус Христос, Единородный Сын Божий, и до своего воплощения действовавший в Ветхом Завете), намекает на подвижнический образ жизни сифитов. Они занимались так называемым «внутренним деланием», нынешней Иисусовой молитвой. Вся разница была только в том, что тогда произносили эту молитву с верою в Грядущего (а не уже Пришедшего) Спасителя, Мессию, и не упоминали Его настоящего имени.
Но что самое главное, имя Божие>14, и притом в святейшей форме Иеговы, постоянно поминалось. Эта-то непрестанная молитва (а не внешнее законническое делание) и произвела то, что один из сифитов — величайший монах и христианин до христианства — настолько очистился от страстей и утончил свою плоть, что Бог живым переселил (Евр. 11, 5: ^exeG^Kev) его из здешнего мира (Быт. 5, 24).
«И ходил Енох пред Богом — П’П^П'ЛК» (Быт. 5, 24). Последние слова Священное Писание употребляет в отношении еще только одного достойного патриарха — великого Ноя (Быт. 6, 9). Еврейское выражение эт — кхаэлокхим, «с Богом», особенно точно указывает на мистическое единение Еноха с Богом в приснодвижимой умно-сердечной молитве. Самое его имя заставляет заключить это, ибо Енох |ТЛП, Ханох: от глагола рП, ханах — вперять, запечатлеть в памяти, упражнять) должно означать человека, который «вперил» весь свой ум в Бога, «запечатлел» в сердце Его святейшее Имя и заповеди, «упражняется» и непрестанно поучается в молитве («памяти Божией», как выразился бы -14-
здесь глубоко и точно преп. авва Дорофей)>15. Чрез это Енох сделался весь «освященным», «обновленным» (иное значение глагола ханах) и, насколько то возможно было, приблизился к новозаветным понятиям (2 Кор. 5, 17).
Так с первых дней своего существования люди пошли двумя путями — путем жизни и путем смерти; путями, такими непохожими один на другой и расходящимися все более и более в противоположные стороны с течением времени. Сам Христос указал на них и предостерег Своих последователей, чтобы последние не сбивались с истинного пути на ложный (Мф. 7, 13-14; Лк. 13, 24).
В субъективном смысле мир есть наши страсти, проявляющиеся в различных формах жизни и взаимоотношений людей, — но страсти, взятые в своей совокупности. «Когда вообще хотим наименовать страсти, — говорит св. Исаак Сирин>16, — называем их миром; а когда хотим различать их по различию наименований их, называем их страстями».
Таким образом, не самые вещи мира есть зло, а соответствующее отношение к ним, не самые произведения культуры, а «дух» ее. А вещи что? Ничто; они бездушны.
17
«Что есть мир? — спрашивает Симеон Новый Богослов и отвечает: — Послушай. Не есть он ни серебро, ни злато, ни лошади, ни мулы, ни яства, ни вино, ни хлеб; потому что все, что необходимо для поддержания телесной жизни, употребляем и мы, монахи, едим и пьем, сколько потребно. Не есть он ни дома, ни поля, ни виноградники, ни загородные жилища. А что же есть? Грех, пристрастие к вещам и страсти. А яже в мире что суть? Пусть это скажет нам Иоанн Богослов, возлюбленный ученик Христов: не любите мира, ни яже в мире: яко все, еже в мире, похоть плотская, похоть очес и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть (1 Ин. 2, 15-17). Почему если мы, удалившись от мира и оставившие его, не соблюдаем этого, что нам пользы от одного удаления? Из какой бы части мира мы ни вышли и в какую бы страну ни переселились, везде встретим те же вещи и те же нужды; потому, будучи человеками, куда ни пойдем, нигде не можем жить иначе, как живут человеки, яко человеки. Где бы мы ни находились, везде нам необходимо потребное для тела, и кроме того, везде встретим жен, детей, вино, всякого рода плоды и прочее. Так уж устроена жизнь наша. Итак, от всего этого не убежишь. А от чего убежать можно? От пристрастия к се--15му. Тогда и греха легко избежать. Если мы имеем похоть плоти, похоть очес и парение помыслов, то как, находясь среди всего этого, избежать нам греха и не подвергнуться уязвлению от стрел его? Но я знаю очень хорошо, что многие и в древние, и в нынешние времена сохраняли и сохраняют себя неуязвимыми от него и, находясь среди вещей и дел мирских, среди попечений и забот житейских, проводили и проводят жизнь в совершенной чистоте и святости, следуя указанию св. Павла, который говорит:
