Ослепительный нож - [161]
- Он и пеший, как леший! - возразил осанистый старикан.
- Подь, Дунька, пусть и тебя обхапит, - пытались вытолкнуть объёмистую бабу передние.
Водырь воспротивился:
- Не сручно бабе баловать с медведем, того гляди юбка раздерётся!
Освободясь от когтистых лап, он поднял с полу балалайку, забренчал. Мишка не шелохнулся, пока вожак не шевельнул ногой край цепи. Зверь неуклюже переступил задними лапами, помахал передними…
- Не охоч плясать, да губу теребят, - отметил бровастый парень.
- Медведь пляшет, поводатарь деньгу дерёт, - обнародовал своё мнение осанистый старикан.
Медведчик установил колоду середь двора. Зверь скакнул через неё.
- Что значит, - прокричал водырь, - когда мишка через колоду скачет? - И сам ответил: - Значит, либо пень не высок, либо медведь сердит.
Поводатарю поднесли жбан браги. Приняв подношение, он обратился к некоему незримому рядом и важно предупредил:
- Сторонись, душа, оболью!
Поднесли второй. Труженик смерил его глазами:
- Душа подымет! - Выпил до дна и провозгласил: - Люблю победить медведя!
Когда «победителя» стали потчевать третьим жбаном, он отрицательно помотал головой:
- Душа не подымет!
Начались уговоры. Водырь предложил жбан медведю. Тот отвернулся.
- Эх, - вернул подношение весельчак, - коли медведь не тянет, водильщику же не лопнуть стать!
Евфимия, наглядевшись, поднялась в сени, через крыльцо покинула корчму.
Невдолге она вышла из Вышлеса, зашагала просёлком, свесив голову на грудь. Безлошадной было от чего впасть в раздумье. До Нивн добираться пешей… достанет сил. Не достанет оставаться голодной так много времени. Ради милостыни не протянется длань, не будет повиноваться голос. Привычная к злосчастью скиталица на сей раз обратила взор к Небу, жизнь коего незрима. Видит ли её отец? Слышит ли безысходные думы?
Позади кто-то наезжал… Обернулась с надеждой на людскую доброту при попутье. Тут же отпрянула…
На большой телеге ехал мёд вед ник со страшным зверем. Саврасой масти битюг протрусил, храпя, будто не зверя вёз, а поклажу, хотя и тяжкую. Зверь спокойно лежал на боку большим чёрным кабаном.
Путница, придя в себя, пошла следом.
Телега остановилась. Возница крикнул:
- Чумичка! Садись, ноги пожалей. Пешеходка приблизилась.
- А… а медведь? Поводатарь осклабился:
- Небось! Зверь смирён. - И обратился к смирённому: - Потеснись, Матрёна!
- Медведица? - спросила Евфимия.
- Мечка, - подтвердил хозяин. - Матуха.
- Конь её не боится? - устроилась на краю телеги боярышня.
- Старые друзья с Савраской. - Возница понужнул коня. - Как прозывать тебя?
- Евфимия. А тебя?
- Кузьма, - гордо отвечал спутник. - Прозвищем Кувыря.
Знакомым показалось имя. Кузьма Кувыря! Слышала когда-то… Не вспомнила. Спросила, продлевая беседу:
- Давно поводырничаешь?
- Тридесять лет, - веско объявил Кузьма. - С Матрёной - осьмой год. Учёная! Сам растил. Возил в Серчагу, в Сморгоны, к нашенским учителям медвежьим, к литовским. Кормлюсь медведями. То глумотворствую, то помогаю жёнкам.
- Жёнкам? - удивилась Евфимия.
- Чреватые дают Матрёне хлеб из рук, - охотно пояснил Кувыря. - Чем разрешится чрево? Смолчит медведица - родится отрок. А рыкнет - девка явится на свет.
- Не страшно ли кормить из рук? - спросила Всеволожа. - Жутковиден зверь!
- Есть много жутче! - Кувыря чмокнул на Савраску. - Купцы полуденных земель рассказывали: слон - вот это жуть! А далее, за океаном-морем, людей пугает наказанье Божье - ноздророг! Ух, зверь! Ужаснее слона! Уши медвежьи, очи под горлом, рога - на губе…
День стал вечораться. Остановились средь леса. Въехали в чащу. Кузьма извлёк из торбы хлеб, баклажку молока. Позвал:
- Ефимьица! Коль не погребуешь, испей со мной из одной посуды. Опанки нет.
- Ефимьица? - смутило деву обращение к замужней. - Нет, я Евфимия.
Медведник крякнул:
- Ясно. Пей. Не скисло молоко? Боярышня пила наперемен с водатарем.
- Что делать, не зима! - И, жадно жуя чёрную краюху, задала давно вертевшийся на языке вопрос: - Куда путь держишь?
Кувыря отвечал, не обинуясь:
- В Нивны. - Для ясности примолвил: - В княжество Можайское. - И в свой черёд спросил: - Нам не попутье?
Евфимия набила полон рот, чтоб отвечать не сразу. Тщетно напрягала память: Кувыря!.. Кузьма Кувыря!.. Нет, не вспомнила. Призналась тоже без обиняков:
- Нам полное попутье. - И обратилась, как к знакомцу: - Что у тебя в Нивнах?
Попутчик ухмыльнулся:
- Дошёл слух: там кошельков не пожалеют на медвежьи пляски.
Ночевать не расположились. Продолжили путь, презрев тьму.
- Торопишься набить мошну? - спросила Всеволожа. - Боишься, опередит тебя водырь слона?
Кузьма прервал насвистывание:
- И то, и то. - Задрал голову к небу, где из-за туч вылущивалась луна, очесливо позвал её: - Выдь к нам скорее, медвежье солнышко!
Мохнатая Матрёна тоже подняла башку. Луна распаренной голыхой выскочила, как из баенки, и воцарилась на своём верху.
- Медвежье солнышко? Матрёна им любуется? - Боярышня заметно привыкала к зверю.
- С сестрёнкою здоровкается, - нашёл Кувыря пальцем в небе сверкание Большой Медведицы.
…Конь начал уставать. Ни чмоканье, ни понукания не действовали.
- Лошадка в хомуте возит по могутё, - вздохнул Кузьма и проворчал с тревогой: - Самое бы место бегу!
Двенадцатый век. На месте Москвы - Красные села, коими владеет боярин Кучка. Его тайными происками уничтожена семья соперника, новгородского боярина Гюряты. Счастливо спасшийся младенцем Родислав встречает любимую дочь своего смертельного врага. И отныне - куда бы ни забросила его судьбина: в вертеп лесных разбойников или в половецкий плен, в заморские страны или на поле междоусобной брани - все помыслы его о ненаглядной своей возлюбленной...
Новый роман известного современного писателя-историка рассказывает о жизни и деятельности одного из сыновей великого князя Дмитрия Ивановича Донского — Юрия (1374–1434).
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.