Оскомина - [30]

Но вернемся к лапше по-деревенски. Это горячая лапша, приправленная холодным соусом из помидоров и базилика; блюдо получается легкое и изысканное, все равно как салат. Готовить его надо летом, когда много помидоров прямо с грядки.

Возьмите 5 крупных помидоров и на одну минуту опустите в крутой кипяток. Снимите с них кожицу, выньте семена и мелко порубите мякоть. Сложите в большую миску, влейте туда же ½ чашки оливкового масла, добавьте разрезанный пополам зубчик чеснока, 1 чашку нарезанных листьев свежего базилика, несколько тончайших пластинок жгучего перца, посолите и перемешайте. Дайте смеси настояться часа два и выньте чеснок. Отварите 400–450 г лапши, откиньте на дуршлаг, сложите в миску с приправой из помидоров, как следует встряхните и немедленно подавайте на стол.

Артур и Джули, Марк и Рейчел. Сигелы и Фелдманы. Мы были не просто близкими друзьями, мы, точно влюбленные, назначали друг другу встречи, причем регулярно. С супружескими парами такое часто бывает. Каждый субботний и каждый воскресный вечер мы проводили вместе, а уж о Новом годе и говорить нечего — его мы всегда отмечали сообща. Мы были почти неразлучны. Ездили вместе в Италию, в Ирландию, вместе отправились в Уильямсберг[56], в Монреаль, на Сен-Мартен[57]. Марк вел машину, а я была за штурмана, Джули регулярно предлагала свернуть куда не надо, Артур сразу засыпал. Ну а когда мы добирались до цели, Марку хотелось заморить червячка, мне — заглянуть на рынок, Джули — пойти в музей, а Артуру — по большому. Чего только не случалось: и шина спускала, и бензин в баке кончался, в сущности, мы постоянно были в дороге, ехали себе весело и ехали, а куда — не столь уж и важно. Двое из нас предпочитали красное мясо, двое других — белое, стало быть, одной курицы как раз хватало на всех.

Мне кажется, я всерьез верила, что если я не сумею спасти наш брак, то уж Сигелы его спасут наверняка. И, узнав про интрижку Марка, я тут же позвонила им из Нью-Йорка. Они были потрясены. Изумлены. По тону было ясно: они удручены. Какое облегчение: а что, если бы они знали? Что, если бы они знали, но мне не сказали?! А что, если бы знали и сказали?

— С Телмой Райс? — переспрашивает Джули. — Богтымой!

— Джули, что же мне делать? — спрашиваю я.

— Артур, возьми трубку, — говорит Джули. — Это Рейчел.

— Алло?

Это Артур.

— Извини, что звоню так поздно, — бормочу я.

— Ничего, ничего, — говорит Артур. — Очевидно, ты наконец выяснила, с кем у Телмы Райс роман, и хочешь сообщить нам. Очень тебе признателен, хоть сейчас и час ночи.

— С Марком… — бормочу я.

— С Марком что-то неладно? — спрашивает Артур. — Господи боже, Рейчел, что с ним?

— Артур, — вклинивается в разговор Джули. — У Телмы Райс роман с Марком.

— Он говорит, что любит ее, — добавляю я.

— Он сам тебе сказал? — уточняет Артур.

— Да.

— С чего это он вдруг признался? — спрашивает Артур.

— Мне случайно попалась книга с ее дарственной надписью, и когда я спросила в лоб, что это значит, он сказал, что влюбился в Телму.

— Уточни, что именно он сказал: он ее любит или он с ней спит? — просит Артур.

— Сказал, что любит, но не спит с ней.

— Ты сейчас где? — спрашивает Джули.

— В Нью-Йорке, — отвечаю. — В отцовской квартире.

— А Сэм где? — спрашивает Джули.

— Здесь, со мной, — говорю я.

— Он знает, что произошло? — спрашивает Артур.

— Вряд ли. Я реву уже восемь часов подряд, а он даже не заметил.

— Это мне знакомо, — говорит Джули. — Когда Александре было два года, я ревела восемь месяцев, а она так ничего и не заметила.

— Марк знает, где ты? — спрашивает Артур.

— Понятия не имею, — говорю я.

— Вот болван! — бросает Артур. — Совсем спятил.

— Я ему то же самое сказала, — вставляю я. — Но он все отрицал.

— Ясное дело, отрицал, — говорит Артур. — Это же вернейший признак безумия: безумцы всегда уверены, что они здоровы. Только люди в здравом уме сплошь и рядом называют себя сумасшедшими.

— А ты знал все, да, Артур? — спрашивает Джули.

— Конечно, нет, — говорит Артур. — По-твоему, я все знал, а тебе — ни гу-гу? Быть такого не может.

— Я сказала ему, чтобы он прекратил с ней встречаться, — признаюсь я.

— А он что? — спрашивает Артур.

— Сказал, что не прекратит. А еще сказал, что я все равно должна остаться с ним и родить ребенка. Говорит: «Я люблю Телму Райс. Конечно, я и к тебе не остыл, у нас будет еще один ребенок, так что давай просто жить дальше, как жили».

— Черт-те что, — буркает Джули.

— Вот что, Рейчел, ты лучше не возникай. Я с ним потолкую, — говорит Артур.

Артур с Джули поедут к Марку и прочистят ему мозги, подумала я, повесив трубку. Оба вызверятся на него, и он сгорит со стыда. А они по старой дружбе его укоротят — не мытьем так катаньем. Этот сценарий несколько отличался от той романтической картинки, которая уже сложилась у меня в голове: я предпочла бы, чтобы ослепительное видение нашего общего будущего возникло у Марка само собой, но что есть, то есть. Возможно, Марк уже готов отказаться от меня и моей заправки, но отказаться от нашей четверки — ни за что. А Телма в эту картину не впишется никогда. Во-первых, она чересчур долговязая. Все мы — Артур, Джули, Марк и я — примерно одного роста; потому-то, в частности, нам так хорошо путешествовать вместе. Трудно шагать в ногу с теми, кто выше вас, потому что у них шире шаг, и вы чувствуете себя точно щенок, который вынужден семенить за хозяином, чтобы не отстать. Во-вторых, Телма Райс к еде равнодушна — недаром ее пудинги вязнут на зубах; а для нас четверых еда — это святое. Случалось, мы ехали за тридевять земель только на поиски самого сочного творожного торта в мире, или крупнейших в мире фисташек, или початков самой сахарной в мире кукурузы. Мы часами вслепую сравнивали на вкус кошерные сосиски от разных производителей и сорта мороженого с шоколадной крошкой. Однажды, погостив в родном Форт-Уэрте, Джули вернулась в Вашингтон с ребрышками из ресторана «Барбекю у Анджело», а я перед вылетом из Нью-Йорка прихватила с собой копченую масляную рыбу, купленную в «Расс и дочери»