Осколок - [46]

— Вам этой пленки на полнометражный фильм хватит, — сказал Королькову Иван Дмитриевич, плохо разбиравшийся в искусстве киносъемок. — А то, пожалуй, и на две серии…

— Не беспокойтесь, Иван Дмитриевич, — ответил оператор, — начнем монтировать, и на пятнадцать минут не хватит.

По возвращении из рейса в Мурманск капитан и оператор гуляли по городу. Беспокойный Корольков все еще «работал», он искал и придумывал, что бы еще такое прибавить к заснятым кадрам. И новые кадры сами «пришли в руки», да такие, о каких Корольков мог только мечтать.

К Ивану Дмитриевичу на улице вдруг подошел иностранный моряк, по виду — матрос.

— Вы не узнаете меня? — спросил иностранец по-английски.

— Не помню, — признался капитан.

Тогда иностранец вытащил из кармана самопишущую ручку и подал ее Ивану Дмитриевичу.

— Не узнаете? Меня зовут Остин Питт. Помните сорок третий год?

Иван Дмитриевич взял ручку и, видимо, узнав ее, вдруг радостно улыбнулся и крепко пожал англичанину руку.

— Ну как же не помнить! Это мой вам подарок.

Оказалось, что Остин Питт и Иван Дмитриевич Котлов знакомы со времен войны. И вот теперь они случайно встретились. Разве мог упустить такие кадры оператор Корольков?!

На другой день советский капитан и английский матрос снова встретились уже перед объективом киноаппарата Королькова.

Что же было дальше? Нет, прежде, что было раньше.

Немецкая подводная лодка потопила английский транспорт. Многие из команды транспорта погибли. Кое-кому удалось спастись. Одну шлюпку с шестью англичанами, долгое время скитавшуюся по бурному океану, нашел и поднял на борт советский пароход.

Особое упорство, мужество и выдержку при спасении английских моряков проявил третий штурман советского парохода Котлов. Ему же была поручена капитаном и вся дальнейшая забота о спасенных.

Среди спасенных был матрос Остин Питт. Он на всю жизнь запомнил дружеское отношение к нему советских моряков.

Когда англичане в порту покидали советское судно, взволнованный Остин Питт, прощаясь, сказал штурману Котлову:

— Вы будете капитаном. Я тоже хочу стать капитаном, но… Спасибо! Подарите мне, пожалуйста, что-нибудь на память о России, о вас и о ваших товарищах!

Иван Дмитриевич пошарил по карманам. Ему попалась самопишущая ручка. На металлическом держателе ручки было выгравировано: «Москва».

— Возьмите вот это, пожалуйста!

— Спасибо, — сказал англичанин. — Мы должны дружить, англичане и русские. Только мне нечего подарить вам на память. Разве вот только…

Он вынул из кармана металлическую сигаретную коробку, открыл ее и булавкой на крышке нацарапал: «Остин Питт, Ливерпуль».

Иван Дмитриевич открыл ящик письменного стола, достал из него металлическую сигаретную коробку и подал Королькову. Оператор открыл коробку, в которой еще осталось несколько сигарет, и прочитал на обратной стороне крышки: «Остин Питт, Ливерпуль».

— Да, — сказал Корольков. — Мария Васильевна права. Разные есть англичане. Но я уверен, что Остин Питт в Египет бы не поехал. Ему там нечего делать! Настоящий парень из народа.

— Товарищи, пожалуйста, к столу! — послышался голос хозяйки. — Вы рискуете опоздать!

Поспешили в столовую, где все уже было готово к торжественному моменту.

Звон рюмок слился с доносящимся из репродуктора звоном больших, далеких и близких часов. Стоя, все в короткий момент вспомнили многое пережитое: работу, любовь, дружбу — и поздравили друг друга:

— С Новым годом, товарищи!

Правда Севера. 1957. 1 января.

О друзьях-товарищах

У Владимира Маяковского было страстное желание, выраженное в известных его стихах:

Я хочу,

Чтоб к штыку

Приравняли перо…

Когда надвинулось грозовое время Великой Отечественной войны, тысячи советских писателей и журналистов надели военную форму и с воинами Советской Армии отправились на фронт. В труднейших условиях они издавали фронтовые, армейские, дивизионные газеты, писали статьи, очерки, фельетоны, стихи. Печатное слово их было разящим врага наравне с пулей стрелка, снарядом артиллериста, бомбой летчика. Слово их было взволнованным, вдохновляющим на подвиг во имя Родины, иногда гневным, иногда задушевным, порой шутливым, но всегда полным верой в победу.

Кто не помнит блестящих памфлетов и едких фельетонов Ильи Эренбурга, чеканных статей Михаила Шолохова и Алексея Толстого, веселой и глубоко патриотической поэмы Александра Твардовского «Василий Теркин», лирических и призывных стихов Михаила Исаковского, Константина Симонова, Алексея Суркова!

Перо было полностью приравнено к штыку, к боевому оружию.

Но не только перо было на вооружении у литераторов. Деля с бойцами горечь отступлений, журналисты постоянно участвовали в боях с винтовкой и автоматом в руках, отстаивали каждый метр родной земли. Наступая, они вместе с нашими войсками вступали в занимаемые города и населенные пункты. Бывало и так, как поется в «Песне военных корреспондентов», что журналисты:

И на «эмке» драной, и с одним наганом

Первыми врывались в города…

Немало писателей и газетных работников отдали свои жизни за социалистическую Родину. В рукопашной схватке с гитлеровцами пал смертью храбрых Юрий Крымов — автор известной повести «Танкер „Дербент“». Вырываясь из вражеского кольца, в контратаке погиб от автоматной фашистской пули знаменитый советский детский писатель Аркадий Гайдар. Во фронтовой обстановке героически приняли смерть писатели и поэты Владимир Ставский, Евгений Петров, Иосиф Уткин, Иван Меньшиков, Джек Алтаузен и другие. Зверскую расправу учинили гитлеровцы с советским поэтом Мусой Джалилем.