Осколок - [45]

Парсон был женат. Остин Питт оставался холостяком. Когда-то в юности он полюбил девушку, полюбил, как любят истые моряки. Но однажды, вернувшись из рейса, он узнал, что девушка обманула его в лучших чувствах. Верный своим этим чувствам, он и решил свою судьбу.

Мамаша Остина со дня его рождения души не чаяла в сыне. Позднее ее любовь подогревалась учителем мальчика. Мистер Бенкс говорил, что если способный Остин не будет премьером, то телегу-то впереди лошади он никогда не поставит. Конечно, Остин не стал премьером, но и к лошадям, к телегам, коляскам, фаэтонам и прочим экипажам он остался равнодушным. Он стал моряком, простым матросом.

Однажды в Архангельском порту, вернувшись из интерклуба на судно, Остин на другой день вдруг попросил у старшего штурмана томик сочинений Чарльза Диккенса. Это тоже озадачило его приятеля Джона Парсона, потому что Остина никогда не привлекала литература.

Вопросы, которые задавал Остин, совсем сбили с толку и серьезно обеспокоили бедного Парсона. В самом деле, что мог, например, означать вопрос: «А как ты думаешь, Джон, может ли англичанин жениться на женщине другой страны?» Или: «Кто писал лучше — Диккенс или русский писатель Лев Толстой?»

Ни на один из таких вопросов Джон Парсон ответить не мог. Он качал головой и спрашивал:

— К чему тебе это нужно знать, Остин?

Но в вопросах Питт не нуждался. Он нуждался в ответах.

…Несколько дней назад Остин побывал в Архангельском интерклубе. Он искренне любил русских, потому что однажды именно русские парни спасли ему жизнь.

В зрительном зале сидели моряки — англичане, норвежцы, шведы, голландцы, немцы. Много поплававший Остин Питт почти безошибочно мог определять национальность — по разговору, по одежде, по манере держаться.

На сцене висел портрет старика с большой бородой и длинными волосами, с задумчивым взглядом красивых проницательных глаз. Это был портрет великого английского писателя Чарльза Диккенса, портрет, знакомый Остину еще со школьных лет.

Две женщины стояли на трибуне. Одна говорила по-русски, другая переводила речь подруги на английский язык. На нее-то, на переводчицу, и обратил все свое внимание Остин Питт. Одета она была скромно, но изящно. Впрочем, Остин никогда не запоминал нарядов женщин. Его поразило лицо переводчицы. Оно было знакомо Питту с давних времен, лицо Мэри, девушки, которую он когда-то полюбил. Те же глаза, смотрящие прямо и смело и всегда как будто чем-то восхищенные. Те же упрямые губы и тот же округлый подбородок. И почти тот же голос. Переводчица говорила по-английски очень чисто, четко, словно уроженка его родины.

— Мы, советские люди, любим произведения гениального английского писателя Чарльза Диккенса, преклоняемся перед его замечательным талантом и глубоко чтим его память.

Так говорила эта женщина.

И вдруг Остину стало не по себе. Русские читают и любят книги английского писателя, а он, Остин Питт, англичанин, помнил лишь, что в детстве читал только «Оливера Твиста». И больше ничего не знал.

Переборов смущение, Остин в перерыв подошел к переводчице и спросил:

— Скажите, вы когда-нибудь были в Англии?

— Нет, в Англии я никогда не была, — ответила переводчица, нисколько не удивившись его вопросу.

— Но по всему видно — вы любите англичан?

— Разные есть англичане, — сказала она. — Но мы уважаем английский народ.

Он задал еще вопрос, потом еще. Она отвечала ему охотно и спокойно. Он узнал, что она не переводчица, а преподавательница английского языка в институте. Он узнал, что ее зовут Мария, и еще более поразился: Мэри и Мария. Но о той девушке, о Мэри, он ничего ей не сказал. Да и сейчас он увидел, что она мало похожа на Мэри. Ему хотелось спросить Марию еще об одном, но на это Остин не решился. Конечно, это был вопрос, замужем ли Мария.

Они тепло и дружески распрощались, и Остин Питт возвращался на судно в приподнятом настроении.

Через три дня он снова появился в интерклубе. На этот раз в клубе было много и русских моряков. На пригласительном билете Остина было написано: «Вечер интернациональной дружбы моряков».

В зале демонстрировался кинофильм. Остин зашел туда. И вдруг он увидел на экране… себя. Он здоровался с капитаном советского парохода. И переводчица говорила:

— Так встретились старые знакомые — русский и английский моряки — капитан Иван Дмитриевич Котлов и матрос Остин Питт.

Когда в зале зажегся свет, к Остину подошла Мария. Остин, гордый и в то же время смущенный, обрадовался, вспыхнул. Мария подошла к нему первая.

— Здравствуйте, мистер Питт, — сказала она, подавая ему руку. — Оказывается, вы знакомы не только со мной, но и с моим мужем.

Остин с недоумением посмотрел на Марию.

— Вы знакомы с моим мужем, — повторила она, — с капитаном Иваном Дмитриевичем Котловым.

— Он ваш муж? — пробормотал ошеломленный Остин. — О, я ему очень многим обязан.

Что же было дальше? Нет, прежде, что было раньше.

Оператор кинохроники Корольков трудился в поте лица. Он имел задание показать жизнь, труд и быт советских моряков. Ему порекомендовали пароход, на котором капитаном был Иван Дмитриевич Котлов.

Корольков ходил на пароходе в короткий рейс, снимал команду на вахтах и на отдыхе. Веселый и общительный, он стал в команде своим человеком, почти ее членом.