Осколки памяти - [6]
С точными науками я всегда был на почтеннейшем "Вы" и на большом отдалении - ничего не понимал! Математики всевозможные - алгебра, геометрия, тригонометрия - это был какой-то кошмар! Литература - другое дело. Читал я много, и ко мне хорошо относилась преподавательница русского языка и литературы Дина Львовна Фрид. Я помню ее, помню ее лицо. У нее был роман с физиком Яковом Самуиловичем Фридляндом, который закончился благополучно, они поженились. Дина Львовна просила его, чтобы он меня не трогал, посему на физике, прячась за учебник, я мог хотя бы дышать, за что благодарен Якову Самуиловичу по сей день. "Не выучил? Забыл тетрадку? Ну, ладно". А на экзаменах Яков Самуилович посадил меня за спину моего друга Володи Саврея, который поступил потом в элитный вуз - Ленинградский военно-механический институт.
Так что таблички на стене 4-й школы: "Здесь плохо, но тем не менее учился кинорежиссер, народный артист...", я уверен, не будет.
Однажды, спустя много лет, когда у меня уже были картины, мы с Яковом Самуиловичем случайно встретились на каком-то официальном банкете. Узнали друг друга, растерялись, ведь столько не виделись. Я спросил у него:
- Яков Самуилович, почему вы так оберегали меня, не дергали?
- Да потому что знал, что однажды мы с тобой встретимся на таком вот банкете. И я, и Дина Львовна видели, что ты способный парень.
Вот умный человек! Насколько же нужно педагогам пристальнейшим образом изучать каждого ребенка! И классы в школах должны быть маленькими. У меня старший сын физику любил, а младший по три книги одновременно читал. К слову сказать, когда я решил отдать старшего учиться плавать, то отвел его в школу юношеского олимпийского резерва, куда брали ребят, не просто умеющих плавать, а с хорошими результатами. Но дело в том, что тренером там был мой школьный друг, одноклассник Ахремчик Дмитрий, которого мы звали Дем. Привел я Мишку: "Дем, дорогой, сделай так, чтобы он при моей жизни не потоп". - "Нет вопросов". Вот оно, школьное братство.
Два у меня сына - Миша и Леша, они дружат между собой, и я их очень люблю.
P.S. Когда я готовился к съемкам "Расписания на послезавтра", то поехал в Новосибирск, погулять по академгородку, познакомиться с ним поближе. И заодно очень хотел пройтись по городу. Это была словно прогулка по семейному альбому, который хранился у нас дома. Я "перелистывал" страницу за страницей, кусками узнавая Новосибирск, где когда-то дедуня вытаскивал мне занозы, где перед уходом на фронт умывался папа в белой рубахе...
Волнуясь, я шел по улице к дому, в котором мы жили, - а дома уже нет. Снесли. На его месте построили типовую многоэтажку. А Закаменка осталась точно такой, какой была до войны.
МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ
Выбор
Журналисты часто спрашивают нашего брата: "Кем вы мечтали стать в детстве?" Некоторые так и отвечают: "Режиссером", а я тогда не мечтал об этом и даже не знал, кем стану, поэтому на подобный вопрос обычно раздраженно отвечаю: "Пожарником я хотел быть!".
К тому возрасту, когда пришло время выбирать свою стезю, я захотел поступить в театральный институт.
Меня тянула, необъяснимо тянула вся эта штуковина: театр, актерство... Не могу сказать, что меня в один день вдруг осенило: семья-то наша жила за кулисами театра, в гримерке ГосЕТа, и среди моих друзей были не только пацаны. Я, скорее, больше дружил со взрослыми и всегда поражался: вот только сейчас я с ним разговаривал, а через минуту - он на сцене, грохочет его голос, и я, сидя в проходе на ступеньках (а обсидел я в зале все ступеньки, места никогда не занимал), содрогаюсь.
Но перед поступлением мой отчим Кузьма Львович собрал дома своих друзей - как сейчас помню, старые театральные кадры. Был накрыт стол, и все они почему-то стали говорить о необходимости получения настоящего образования. "Ты молод - успеешь в театральный. Если есть способности, поступишь, а ты давай, образование получи, оно никогда не помешает. Иди в университет". Так я и поступил в университет на отделение журналистики филологического факультета. Пришел на первый курс и первым делом направился в самодеятельный студенческий театр, которым Кузьма Львович руководил.
Театралы
Общая тяга к искусству в то время была неодолимой. На каждом факультете работал свой драмкружок, а это был главный, общеуниверситетский "Академический" театр. Желающих туда попасть отбирала специальная комиссия из студентов-стариков, конкурс был колоссальный. Прочитал и я что-то - приняли. И все пять лет в этом драмкружке я с наслаждением играл.
На репетициях мне почему-то все время было весело: заводной был, но старался сдерживаться, а расслабившись в перерыве, войти в работу было необычайно трудно. Кузьма Львович - актер старой школы, он требовал дисциплины и однажды так разгневался, что пошел на меня со стулом: "Сейчас дам по шее!" По шее при всех? Я и выскочил в декорационное окно.
Кузьма Львович ведь тоже артист, он сделал серьезный вид, и я испугался. Однако понял, что пусть это и самодеятельность, но если не относиться к сцене серьезно, так в форточку и вылетишь. Все здесь было поставлено очень основательно и действительно строго. Мысль пропустить репетицию и возникнуть не могла, потому что разбирался с тобой не руководитель, а сами ребята.
Книга «Рубикон Теодора Рузвельта» — биография одного из самых ярких политиков за вся историю Соединенных Штатов. Известный натуралист и литератор, путешественник, ковбой и шериф, первый американский лауреат Нобелевской премии и 26-й президент США Теодор Рузвельт во все времена вызывал полярные оценки. Его боготворили, называли «Королем Тедди» и ненавидели как выскочку и радикала. Книга рассказывает о политических коллизиях рубежа XIX и XX веков и непростых русско-американских отношениях того времени. Книга рассчитана на широкий круг читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Паша Ангелина — первая в стране женщина, овладевшая искусством вождения трактора. Образ человека нового коммунистического облика тепло и точно нарисован в книге Аркадия Славутского. Написанная простым, ясным языком, без вычурности, она воссоздает подлинную правду о горестях, бедах, подвигах, исканиях, думах и радостях Паши Ангелиной.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.