Осколки. Краткие заметки о жизни и кино - [13]

— Ну что? — спросил я.

Костя помолчал, а потом сказал:

— Она больше не хочет тебя видеть…

Я добрался до телефона, брат набрал номер Иры. Она сняла трубку.

— Ира… — начал было я, но она перебила меня.

— Не звони мне больше! — сказала Ира и повесила трубку.

Мы с братом долго пытались понять такую реакцию Иры на случившееся. Костина версия была такая: «Она же никогда не видела тебя в жестокой драке. Просто испугалась «зверя», который скрывается за романтической маской».

А я подумал, что это — только повод… А причина — Констанция Георгиу-Деж. Хоть мы и не афишировали наши отношения, но кто-то из знакомых мог что-то знать и рассказать Ире.

Так закончилась история моей первой любви…

• • •

Утром я с распухшим лицом, с синяками и заплывшим глазом шел через «Аквариум» к метро. Я был в военной форме и спешил в Академию. И тут я буквально столкнулся со вчерашним «амбалом». Ну и лицо было у него! Не лучше моего.

Мы остановились, глядя друг на друга, а потом почти одновременно захохотали и разошлись, пожав друг другу разбитые и перебинтованные руки.

В метро мне уступали место девушки. Они, наверное, думали, что бедный солдатик так пострадал, совершая какой-то героический подвиг…

• • •

Перед занятиями в Академии было традиционное построение. Старшина курса майор Воробьев обходил строй слушателей, привычно осматривая наш внешний вид. Около меня он остановился, лицо его застыло от удивления.

— Что с вами, рядовой Тарасов? — после долгой паузы спросил он.

— Бокс! — бодро ответил я. — Готовлюсь к первенству Москвы. Вчера провел тренировочный бой. Противник попался серьезный!

— Куда уж серьезней — отходя от меня, сказал майор Воробьев.

• • •

После расставания с Ирой и Констанцией моя личная жизнь сделалась сумбурной. В нашей компании в основном крутились разные «краткосрочные» девицы. Но перед самым Новым 1952 годом случилось событие, которое, в общем-то, перевернуло всю мою жизнь…

Ее звали Лиля, она училась на историческом факультете МГУ, жила недалеко от меня на улице Горького, рядом с Домом кино. Ее отец — полковник МВД, мать — светская дама, державшая и мужа, и дочь в «ежовых рукавицах».

…Куда собиралась отправиться наша компания, я не помню. Но место сбора было назначено у метро «Динамо». Там я впервые и увидел ее. О такой встрече и написал Булгаков в «Мастере и Маргарите». Я узнал, что это такое — влюбиться с первого взгляда… Все на свете перестало для меня существовать, только Лиля, Лиля, Лиля… С утра я уже думал о вечере, когда увижу ее…

Боря Блинов, который и познакомил меня с Лилей, сначала подтрунивал надо мной, но потом все понял. Да и все ребята заметили, как я переменился. А я дня не мог прожить без нее и ревновал к каждому фонарному столбу. В общем, как у Гоголя в повести «Тарас Бульба»: «И погиб казак! Пропал для всего казацкого рыцарства»…

Лиля сначала не очень серьезно относилась к моим признаниям. Все у нее было — хиханьки да хаханьки.

Но потом все у нас пошло достаточно серьезно. Мы почти всегда были вместе. Часто ходили в театры, начиная с Большого и кончая Опереттой. Благо, у отца был абонемент, по которому можно было купить билеты. А иначе в то время попасть в театр или посмотреть какой-нибудь зарубежный фильм было сложно.

Иногда мы оставались вдвоем у нее дома. Пили вино, целовались, я пел романсы Лещенко и Вертинского. Если она не отвечала на телефонный звонок, сходил с ума. По вечерам часами ждал у подъезда, когда она вернется из института. Один раз разговаривал с Лилей из телефонной будки в Палашевском переулке. Лиля капризничала (сейчас, конечно, не помню почему), я психовал. А тут два мужика, которым срочно нужно было позвонить, начали стучать по стеклу будки. Когда я, наконец, закончил говорить и вышел из будки, они, в общем-то, по делу нагрубили мне. Два удара — и оба мужика лежали на тротуаре.

А тут из-за угла, как назло, появился милицейский патруль — ведь родное 9-е Отделение милиции было рядом. Мужики, придя в себя, почему-то рванули в сторону Пушкинской площади. С милиционерами я драться не стал. Они заломили мне руки за спину и повели с детства знакомым путем в родное 9-е Отделение. И это счастье, что по дороге была Палашевская баня, где часто парился мой отец. Он-то и вышел из бани прямо на нас. Отец был в своей хоть и повседневной, но генеральской форме. Это и спасло меня…

Домой я шел следом за отцом, который после посещения Отделения милиции не сказал мне ни слова. Он шел, молча, ни разу не обернувшись на меня. Потом он еще долго не разговаривал со мной.

Лилю я ревновал как ненормальный. Помню, уже зимой сижу дома, зубрю что-то вроде сопромата. И тут звонит мой приятель и говорит, что был на катке «Динамо» и видел там Лилю. Но мне она сказала, что едет к подруге готовиться к экзамену. У всех начиналась зимняя сессия…

Я быстро оделся и помчался на каток, где каталась Лиля. С кем? Именно этот вопрос бесил и мучил меня…

На катке «Динамо» играла музыка, и мирно катались немногочисленные посетители.

И тут я увидел Лилю. Она была в лыжном костюме и вязаной шапочке с помпоном. И к ней подъехал кто-то в похожем костюме.

Во мне вся кровь закипела, и я на ботинках заскользил по льду к этой парочке и схватил напарника Лили за плечо… Это была подруга Лили по институту. Они действительно занимались, готовясь к сессии, а потом решили подышать свежим воздухом. А лыжный костюм на Лиле был костюмом брата ее подруги. Я себя чувствовал последним идиотом, а Лиля устроила мне очередной скандал…