Оскар для Моти - [8]

ЩЕГЛОВА. Отопри.

ОСКАР. Если дверь закрыта, то не обязательно заперта. (Бросает связку ключей на пол.) Подними с пола ключи, отвесь прощальный поклон за науку. Мы здесь не живём, мы здесь учимся вспоминать.

ЩЕГЛОВА. Сознаёшь проигрыш? Ты должна умереть теперь, правда?

ОСКАР. Ну, не теперь, не сразу, но правда. Иди, ты мне неинтересна.

ЩЕГЛОВА. Как нас угораздило оказаться в городе, где даже нет концертного зала!

ОСКАР. Ключ оставь в замке, дверь прикрой. Что? Посошок? Ради бога.

ЩЕГЛОВА. Занавешивай зеркала, Оскар. Ты на балкон загляни!

ОСКАР. Там Вася, он умер, я знаю.

ЩЕГЛОВА. Я поняла! Тебе тоже не хочется жить, правда? Только справиться ли Юлинька без меня? Впрочем, у неё есть сестра, которая определённо была в курсе её дел, паршивица, а матери ни слова! А парнишку нам не вернуть, даже тебе, злыдня! По всей семье прошлась, зверюга. Нет уж, я обязана нести мой крест до конца, во что бы то ни стало. Мне столько раз говорили, что быть бабушкой совсем не то, что матерью, это серьёзнее, ответственнее, что ли. Хочу испытать, хочу быть бабушкой, я заслужила продолжение. Заработала право волочить на себе крест. Прощай. (Уходит. Возвращается.) Портфель забыла. Вместе встретим труповозку с милицией. Вместе пили, вместе отбрехиваться. Дай чем-нибудь трельяж занавесить.

ОСКАР (загородив зеркало). Дура, что ли, совсем? Ты же решила продолжать с крестом до конца?

ЩЕГЛОВА. Отойди от зеркала, говорю, и дай занавеску!

ОСКАР. С дивана покрывало возьми. Одумайся, жизнь продолжается!

ЩЕГЛОВА (взяв покрывало). Излишняя опека родителей развращает потомков. (Глядится в зеркало, потом его занавешивает.) Вот и хорош.

ОСКАР. Как ты себе, в зеркале?

ЩЕГЛОВА. Сойдёт для милого возраста. Жуть.

ОСКАР. Ты хоть сознаёшь, что проиграла?

ЩЕГЛОВА. Всё бы вам, Луиза Яковлевна, в игры играться, не наигралась, игрунья.

ОСКАР. Ты должна теперь умереть, вместе со мной.

ЩЕГЛОВА. Жить страшнее. Откуда звонить?

ОСКАР. Ёлки-палки, куда звонить?

ЩЕГЛОВА. В милицию, в «скорую», куда звонят при покойнике?

ОСКАР. Не торопись, третьим будешь. (Садится к столу, выпивает.) Ура! Ура? Ура. Похоже, так и не веришь ты в ведовство?

ЩЕГЛОВА. И зеркал не боюсь!

ОСКАР. Обожаю! С идиотами светло быть, вы как белый снег в грязном мае, пусть ненормально, зато есть, что вспомнить. Позвони со своего мобильного телефона.

ЩЕГЛОВА. То есть? Я искала его, в портфеле всё перерыла?

ОСКАР. А потом я тот портфель носила по квартире. Мальчик мой оставил всё в условном месте, на кухне. Он просто не успел уйти. Затравили кутёнка, суки! И ты не торопилась уходить, и я пришла вовремя. Мы не должны были встретиться.

ЩЕГЛОВА (роясь в портфеле). Где, где, где! (Достаёт мобильный телефон, проверяет.) Мой телефон.

ОСКАР. Вне сомнений. Звони. Я видачок поставлю: репортаж из постели, как обещала. (Подбирает пульты, вставляет кассету в видеомагнитофон, включает.) Как кличут сыновью бабу: невестка, золовка, сноха? Кем мне теперь тебя числить, Мотя? Какая разница. Важно, что я главная в доме, по родовому старшинству. Гляди кино.

ЩЕГЛОВА. Там, на балконе твой сын, точно?

ОСКАР. Не переживай. Спешить отсюда не рекомендуется, но здесь настолько мерзко и вздорно, что я его скоропостижности даже завидую. В личной жизни прошлое не играет роли, настоящее — всегда ожидание удачи, а будущее завораживает возможностью стать свидетелем, вот, что только и задерживает человека в земной юдоли, если он не заворожён и не очарован. Там всё важно, от Начал до Начал, и оттого покойно, ибо всё ясно, как Божий день. Там любовь! А в телевизоре — порнуха. Жаль, за подобный жанр не присуждают "Оскаров", я непременно выдвинулась бы. А ты, бабуля, в форме!

ЩЕГЛОВА. Выруби!

ОСКАР. Ночью было чудно, правда?

ЩЕГЛОВА. Пожалуйста, выключи телевизор.

ОСКАР. Академии искусств не понимают в искусстве, людям откровенно радостно глядеть, как люди любят людей. Тут главное, всё-таки, процесс, а не результат и есть несомненная органическая шедевральность.

ЩЕГЛОВА. А какую музычку ты сочинила бы к фильму! (Идёт в постель.) Мне дурно, я прилягу.

ОСКАР. Уже, так скоро? Обыденно. Лучше было бы сигануть с балкона.

ЩЕГЛОВА. Опоила бормотухой, я и скисла. Я атеист. (Грохот разбившегося и осыпающегося стекла.) Что такое?

ОСКАР. Как взрывчатка шмольнула, правда? Зеркало взорвалось.

ЩЕГЛОВА. От старости. Или от глупости. Когда я посмотрелась, в нём не оказалось отражения. Твоё зеркало старое и глупое.

ОСКАР. Так, ты уже отражение потеряла. Значит, от тебя ушла душа.

ЩЕГЛОВА. Что значит: ушла?

ОСКАР. То значит: смерть.

ЩЕГЛОВА. Но почему!?

ОСКАР. Ты не представляешь, сколь раз, подходя к зеркалу, чтобы просто причесаться, я забывалась в думах о тебе, воображала, как побеждаю тебя в искусстве, в спорах, как реагирую на известие о твоей смертельной болезни и как прихожу на твою могилу. Зеркало запомнило тебя и теперь вспомнило. Многолетние чувства мои, узнав кумира, вырвались на свободу! Теперь они с тобой, теперь они твои. А я давно уже пуста, мне нет до тебя дела, Мотя. (Укладывается на диван.) Вот я — литая чушка, по имени Оскар. Примешь, атеисточка?

ЩЕГЛОВА. Давай. Искренне благодарю высокий ареопаг за честь избрания меня лауреатом столь престижной награды. Благодарю одноклассников и однокурсников всех времён и народов. Особенное спасибо моей семье и младшей дочери. Без Юлиньки ни за что не взять бы мне великую Оскарову высоту. Тебе, Оскар, спасибо. Господи, спасибо и я есть у Тебя! Я умираю? Я сама себя уничтожила, не правда ли? Какая героика! Жаль.