Ощепков - [107]
«Из материалов дела видно, что ОЩЕПКОВ был арестован органами НКВД без наличия доказательств, подтверждающих проведение им враждебной деятельности против СССР… Произведенной в настоящее время проверкой в Учетно-Архивных отделах УКГБ по Московской области, гор. Москве, Государственном Особом Архиве МВД СССР, Приморском краевом государственном архиве, Центральном Государственном Архиве СССР Дальнего Востока, Хабаровском Крайгосархиве данных о принадлежности ОЩЕПКОВА к иноразведорганам не имеется…
1. Постановление УГБ УНКВД МО о прекращении дела ОЩЕПКОВА В. С. за смертью последнего, отменить.
2. Дело по обвинению ОЩЕПКОВА Василия Сергеевича прекратить по п. 5 ст. 4 УПК РСФСР за отсутствием в его действиях состава преступления»[341].
Василий Ощепков умер, погиб. Умер в страшных мучениях, но поневоле совершил последний подвиг в своей жизни: появившись на свет в царской каторжной тюрьме, он покинул его в тюрьме советской, никого не оговорив, не предав, не оставив о себе ни единого слова недоброй памяти. Но и без этого многие, кто имел отношение к судьбе разведчика, разделили ее. Давайте вспомним хотя бы некоторых персонажей этой, уже заканчивающейся книги, чтобы никогда больше не забывать о них.
Первый теоретик русской разведки, учитель учителей Ощепкова, начальник штаба Юго-Западного фронта во время знаменитого Брусиловского прорыва 1915 года, царский генерал Владислав Наполеонович Клембовский стал сменовеховцем. Приняв советскую власть, он этой самой властью был арестован и умер после двухнедельной голодовки протеста в 72-й камере 7-го коридора Бутырской тюрьмы[342]. Не реабилитирован.
Его наследник в деле развития теории спецслужб, бывший шеф колчаковской разведки генерал Павел Федорович Рябиков иллюзий в отношении советской власти не питал. После пребывания в Японии и Китае, где он находился в качестве представителя атамана Семенова, уехал в Чехословакию, где мирно скончался в августе 1932 года[343].
Бывший подчиненный Рябикова Владимир Дмитриевич Плешаков — советский разведчик Митрич, как мы помним, — был расстрелян в 1937 году под Москвой. Реабилитирован в 1957 году[344].
Еще один товарищ Ощепкова по семинарии, в доме которого он жил по пути в Японию в 1924 году, Исидор Яковлевич Незнайко, тоже был связан с советской разведкой. Но, став лучшим переводчиком с японского языка на КВЖД, отказался вернуться в СССР в 1935 году и тем самым спас жизнь себе и своей семье. Он приехал на родину только в 1954-м, был сослан на целину и скончался в 1968 году, передав своим наследникам память о Токийской семинарии и том страшном времени.
Трофим Степанович Юркевич, старый друг нашего героя, был арестован по приказу «о харбинцах» в конце марта 1938 года. 25 марта он «сознался» на допросе, что в 1929 году был завербован «агентом японской разведки» Василием Ощепковым. Через два дня изменил показания, но это ничего не решало… Расстрелян на Бутовском полигоне 10 июля 1938 года. Реабилитирован в 1958-м[345].
Сведений о их однокашнике по семинарии и коллеге по службе в большевистской разведке Гаврииле Николаевиче Журавлеве после 1935 года не обнаружено, но известно, что в 1989 году он был реабилитирован. Очевидно, и его жизнь закончилась в конце 1930-х…[346]
Стефан Петрович Сазонов, тоже бывший семинарист, ставший адъютантом атамана Семенова, в конце концов уехал из Японии в Маньчжурию, где, по некоторым сведениям, стал редактором газеты. 13 сентября 1945 года был арестован органами контрразведки «Смерш» Амурской флотилии. 24 января 1946 года расстрелян в Хабаровске. Реабилитирован в 1991 году, но его уголовное дело до сих пор засекречено[347].
Сам атаман, генерал-лейтенант Григорий Михайлович Семенов был захвачен в августе 1945 года в китайском Даляне. Через год повешен в Москве. Репрессирована вся его семья. Не реабилитирован.
«Товарищ Аркадий», Леонид Яковлевич Бурлаков, с сентября 1938-го по декабрь 1940 года сидел в тюрьме по стандартному обвинению в шпионаже в пользу Японии. Его пытали, требовали выдать «шпионов», однако виновным себя Аркадий так и не признал. Был освобожден, всю войну занимался подготовкой чекистов к заброске в тыл врага, к работе против абвера, был награжден. Его сын погиб в боях на Курской дуге. Сам Аркадий умер в 1957 году в Москве[348].
Евгений Алексеевич Фортунатов — настоящий вербовщик Ощепкова и его друзей, как и Бурлаков, был пойман китайской полицией. Его также выкупило из тюрьмы советское правительство. В начале 1930-х годов он стал руководителем Дальневосточного сектора советской разведки. Создал Ленинградский музей ВЧК (под другим названием он существует до сих пор). Расстрелян в 1938 году. Год спустя расстреляли и его сына — тоже чекиста, но сын, в отличие от отца, реабилитирован.
Бывший начальник Ощепкова в разведке, виновник отзыва резидента из Токио и остановки деятельности нелегальной резидентуры на восемь лет, Анатолий Федорович Заколодкин к 1937 году стал одним из высших командиров Московского округа ПВО. Был обвинен в контрреволюционном заговоре, в попытке организовать бомбежку Кремля и 17 июня 1937 года расстрелян. Реабилитирован в 1956 году
Эта книга написана на основе воспоминаний «японской жены» знаменитого разведчика Рихарда Зорге. Исии Ханако прожила с ним шесть лет и узнала «Рамзая» таким, каким его не знал никто: добрым человеком, нежным возлюбленным, глубоким интеллектуалом, бесстрашным бойцом и великим актером, годами водившим за нос японскую контрразведку. Это рассказ об удивительной жизни и самой Исии Ханако — бедной девушки из провинции, силой своей любви сохранившей для нас память о Зорге и его прах и тем самым вошедшей в историю. Авторы книги — японовед Анна Делоне и лауреат премии Министерства обороны РФ за биографию Рихарда Зорге историк Александр Куланов работали над ней несколько лет, чтобы теперь и вы смогли узнать и понять другого Зорге — Зорге как человека.
«Лицо» Японии хорошо знакомо всем: суши и сашими, гейши и самураи, сакура и Фудзи, «Тойота» и «Панасоник». Что скрывается на «Обратной стороне Японии», знают только специалисты. Политические скандалы и мир японских туалетов, причины популярности аниме и тайны мафии-якудза, японские свадьбы и надежды русских жен японских мужей, особенности японской географии и японского «боления» в футболе – стали основными темами книги журналиста и японоведа Александра Куланова.Второе издание «Обратной стороны Японии» пополнилось «Афтершоком» – запретными откровениями о японском менеджменте, необычными сравнениями русских и японцев и размышлениями о причинах аварии на атомной станции «Фукусима-1» – всем тем, о чем в Японии не принято говорить, но без чего представление об этой стране будет ложным.
За какие-нибудь четверть века Россия превратилась из страны, где воинские искусства Востока были под строжайшим запретом, в великую державу боевых единоборств, которые практикуют ныне около пяти миллионов человек, объединенные в десятки федераций, что позволяет говорить о самом массовом российском виде спорта. Но в том-то и дело, что японские будо — комплекс традиционных единоборств — никогда не были спортом! Чем они являлись в действительности на протяжении столетий? Что представляет собой личность современного Мастера и Наставника? В чем состоит преемственность канонов будо? Кому дано стать в XXI веке хранителем истинных традиций древних воинских искусств? И, наконец, кто же в Японии имеет право оценивать настоящих мастеров? Ответы на все эти вопросы мы найдем в книге А.
Первый советский военный нелегал в Токио и мастер боевых искусств Василий Ощепков позволял жене флиртовать с японскими офицерами, потому что знал, что с таким местом жительства, как у него, других шансов получить нужную информацию нет. Показания, данные на суде великим разведчиком Рихардом Зорге, журналисты назвали «путеводителем по ресторанам Токио», но карта удивительных перемещений «Рамзая» и членов его группы до сих пор хранит массу секретов. Воспитанный в Токио наставником наследного принца настоящий советский ниндзя Роман Ким написал о повседневной жизни японских разведчиков в Токио так, что невозможно поверить, что он не был одним из них и не собирался вскрыть себе живот перед императорским дворцом.Гении шпионских мест Токио: Ощепков, Зорге, Ким.
Ее звали Люся Ревзина, Ольга Голубовская, Елена Феррари. Еще имелись оперативные псевдонимы — «Люси», «Ольга», «Ирэн», были, вероятно, и другие. Мы знаем о ней далеко не всё, но и то, что установлено, заставляет задуматься. О том, например, какое отношение имела эта эффектная женщина с библейскими глазами к потоплению в 1921 году яхты генерала Врангеля «Лукулл», с легкостью приписанному на ее счет журналистами. И о ее роли в вербовке агентов для группы Рихарда Зорге в Токио. И о том, кем же она была на самом деле: террористкой, которую арестовывала ЧК еще в 1919-м, «преданным делу партии» агентом разведки или одной из последних поэтесс Серебряного века, дружившей с Горьким? Разочаровалась ли она в своем творчестве или принесла талант в жертву оперативной работе? И, возможно, главное: надо ли искать в ее судьбе подтверждения расхожей фразы «совпадений не бывает» или списать все несчастья на волю злого рока, без подозрений на заговор?..
Автор начинал писать эту книгу как исследование, посвященное судьбам репрессированных японоведов (из девяти главных героев книги семь - японисты). Но когда стали известны новые материалы об этих людях, оказалось, что все они без исключения были связаны с российскими или советскими спецслужбами. Кто-то, как Ощепков или Ким, были штатными сотрудниками разведки или контрразведки, кто-то — как Незнайко или Юркевич — были агентами, секретными сотрудниками. Поэтому, когда в ходе работы автору стала известна рукопись их современника, «японского разведчика русского происхождения» — Игоря Ковальчук-Коваля, сразу стало понятно, что рассказ о нем тоже необходимо включить в книгу: ведь это взгляд на те же самые события, тот же исторический фон, но с другой стороны, с изнанки.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.