Осенние клещИ - [34]

– У меня странгуляционная борозда на горле, а у вас зато рот кривой! – прошептала девушка и улыбнулась.

Я вдруг почувствовал, что ей хуже чем мне. Что мои страдания здорового мужика можно хотя бы объяснить названием романа Достоевского, который прислал мне шеф. А у неё-то с шеей что? Вешалась? Вешали? Душили? Тогда что она тут делает? От чего лечится?

– Это да! Кривой. У меня ещё левая рука почти парализована. И нога. И глаз видишь какой! – выдал я ей вполне спокойно и тоже улыбнулся.

Раз она говорит про своё горло и улыбается – то мне сам бог велел ржать как лошадь! Раз девчонка не распускает нюни – что же я каждый вечер разглядываю себя в зеркале в туалете? Тоже мне – красавица нашлась! Свет мой зеркальце, скажи…

– Это у вас пройдёт. Арнольд Борисович – очень хороший врач. А его брат заведует частной клиникой. Я буду долечиваться у него когда выпишут. Ну, конечно… – она на секунду замялась, допила чай и закончила фразу, – если денег хватит.

Я хотел спросить – от чего она тут лечиться? Но постеснялся. Тоже допил чай и как истинный джентльмен проводил даму до палаты и прихватил по пути с поста медсестры её таблетки. Она еле передвигала ногами. Я подтаскивал левую. Она была в цветном халате за сто семьдесят рублей. Я был в старом синем спортивном костюме с дыркой на локте и вытянутыми коленями. Я был повыше её и постарше лет на шесть. Мы прекрасно смотрелись вместе!

Я готов был продолжить романтически начавшееся утро. Словно букет роз я вручил ей горсть её таблеток, закинул в рот свои, мы чокнулись гранёными стаканами с остатками чая, но тут меня окликнул врач:

– Сергей! К вам пришли!

Сам Арнольд Борисович сообщает, что к больному пришли гости! С моей точки зрения, это могло быть только в случае, если ко мне приехал шеф или сам губернатор!

Я зашёл в палату и в растерянности остановился. На краюшке кровати новоприбывшего Кости сидела незнакомая мне женщина лет сорока пяти в наброшенном на плечи белом халате и заполняла что-то вроде анкеты. Я прошёл к своей кровати, сел и вскоре разобрался – что это за посетитель. Женщина оказалась вирусологом и раз в неделю собирала статистику об укусах клещей по всему городу. Закончив с Костей, она повернулась ко мне, поздоровалась, поинтересовалась самочувствием и принялась задавать вопросы, отмечая что-то карандашом в специальной форме. Где произошёл укус? Когда? Когда нашли клеща? Когда начались первые симптомы? С чего они начались? Что принимали до того, как прибыли сюда? Делали ли когда-нибудь прививку? На все вопросы я ответил минут за десять. Мне показалось чертовски приятно отвечать на вопросы человека, который так тобой интересуется! Пусть по долгу службы! Пусть на десять минут! Но я стал человеком, который кому-то интересен! Жаль, что вопросов оказалось так мало! Я готов был откровенничать с этой женщиной на все темы, словно мне с утра вкололи не какой-то там витамин В1, а сыворотку правды!

После меня женщина перешла к Пете и через десять минут ушла, пожелав нам всего наилучшего. Нас осмотрел Петров, заверил меня, что дело пошло на поправку и чтобы насчёт паралича я не сильно волновался, потому что всё в этой жизни поздно или рано проходит. Посоветовал Косте не сильно геройствовать: если это действительно энцефалит, то ожидать можно чего угодно. Покрутил ноги у Пети, выслушал его жалобы на боль в суставах и позвоночнике. Порекомендовал дедушке после инсульта меньше кушать и бросить курить. Сделал себе заметки в блокнот и тоже ушёл.

Я завалился на койку и стал думать. Я думал о том, что жизнь, оказывается, не вечна, а человек не просто смертен, а смертен внезапно. Эту фразу я слышал в каком-то фильме и теперь она всплыла у меня в больном мозгу. Сколько мне ещё осталось? Полвека? Пять лет? Или пора сколачивать свой плот и плыть к своему порогу? Кто побежит по берегу? Не получившая удовольствия Юля? Недодушенная кем-то Снежана? Настя с фингалом? Та училка с криком: «Каштанку хоть прочти напоследок!» А если осталось немного – что мне надо успеть сделать прежде чем я скажу: «Привет, бабуля! А памятник я тебе так и не поставил!» Видимо – первым делом надо поставить памятник! И жениться! Хоть на ком! Как встречу Снежану – так и предложу ей в лоб: да или да? Или ты ведёшь меня под венец, или я веду тебя к гинекологу! Решено! На ужине так и предложу! При всех! Чтоб романтичнее было! Когда женщине при всех внезапно делают предложение, то ей вроде как и отказать неудобно, и окружающие почему-то всегда «за», хотя фишку вообще не рубят – кто таков женишок и откуда свалился?

Потом я начал представлять, как после болезни вернусь на работу. Наверно, шеф меня переведёт на склад шин или поставит командовать мойкой. В центральном зале мне светиться уже вряд ли суждено. Туда возьмут другого. Такого же белозубого хлыща, образ которого должен соответствовать продаваемой продукции: успешный человек средних лет с амбициями Мохаммеда Али и манерами английского лорда, у которого в жизни одна проблема: начать зарабатывать не так много чтобы успевать тратить хотя бы половину из того что регулярно падает ему на золотую карту «Виза»! Вован будет счастлив! Он поедет в Новосибирск участвовать в каких-нибудь переговорах, и в конце концов займёт кресло директора. И когда патрон из Новосиба вдруг спросит: «А где у вас тот многообещающий парень, который приезжал ко мне в конце лета? Я хочу назначить его на должность главного представителя нашей фирмы в Сибирском федеральном округе!» – То ему ответят: « С парнем случилась неприятность: его кондрашка щёлкнула! Он сейчас на инвалидности. Вторая группа, хотя там уже и первую давать можно. Мы его не забываем! Вот, на новый год послали ему открытку и килограмм чищеных мандаринов: сам-то он их вряд ли почистит. Хотели шампанским побаловать, да ему алкоголь употреблять нельзя: припадок может случиться! И бабы его больше не интересуют. Сидит, слюни пускает, смотрит в белую стену целыми днями и бормочет под нос какую-то ахинею про зелёных коней». И патрон покивает головой и участливо так скажет: «Да – а! Вот какая штука – жизнь! Как ни крутись – а жопа сзади! Ну, здоровья ему!» И ведь не возразишь!