Осенние клещИ - [27]

После пятиминутной прогулки я в изнеможении прилёг на кровать и понял, что правое полужопие опухло от уколов и жутко болит. Сестра Светлана колола туда, где ближе, поэтому все уколы пришлись на правую сторону.

– Вася, ты как старожил – что можешь подсказать, чтобы не так сильно болело это место? – обратился я к Васе, указывая на свою задницу.

Тот выглядел уже бодрячком, просил доктора быстрее его выписать, но вчера сестра Галина взяла у него в очередной раз кровь из вены на анализ, и до получения результатов выписка исключалась.

– Грелку надо горячую приложить, и пока не рассосётся – колоть в другую булку. Мне этих уколов в своё время наставили – жуть. Когда я в Норильске работал – два раза воспалением лёгких болел. Потом перевели сюда. И опять на игле сижу! Судьба такая!

– В Норильске у меня отец живёт. На заводе работает. Может ты с ним пересекался? – я назвал ему фамилию отца.

– Не, не знаю такого. Город-то не маленький. Я там дознавателем работал в пожарной части. Потом за одно дело майора дали и перевели в столицу. Знал бы что такое случится – ещё бы подумал: стоит ли переезжать. Там-то клещей нет. А тут поехали с мужиками по марала – и привет!

– Расскажите – за что вам майора дали! – подал голос Петька.

У него, так же как и у меня, после капельницы отлегло, и он старался если не стоять, то хотя бы сидеть, чтобы не належать пролежни и хоть немного пошевелиться. В нём было сто восемьдесят сантиметров роста и шестьдесят кило веса. Он был одет в синие семейные трусы и линялую майку, поэтому для выхода в коридор надевал махровый больничный видавший виды халат и сильно смахивал на туберкулёзника.

– Пожар случился в хате одной. Выезжаем на место происшествия, разгребаем угольки и находим труп. Никаких следов насильственной смерти, двери закрыты изнутри. По всем показаниям – несчастный случай. А мне как-то подозрительно показалось, что всё полыхнуло так резко: кухня выгорела просто в пепел. Все решили, что он бензин переливал из бочки в бочку, и тот вдруг взорвался. Да, бочки тут же стоят. Вроде всё так, но что-то не так. Выясняем личность: только с кичи мужик откинулся. Пятнадцать лет отсидел. А посадили его по наводке его подельника. Они ювелирный магазин подломили и охранника искалечили. Тот инвалидом остался. Покойнику дали пятнадцать, а тому кто раскололся – шесть. И думаю – дай-ка проверю того, второго. Подаю запрос и получаю ответ: исчез болезный пару дней назад! А труп-то не опознать: кусок жжёного мяса в позе боксёра. Я давай в этом мясе ковыряться. И нахожу малю-юсенькую дырочку около левой ключицы. Из неё вроде как бульон брызгал от температуры, когда он жарился. Вот эти брызги я и отыскал. Выяснили, что бедолагу двое держали, а третий сверху вниз в сердце ему вязальную спицу захреначил. Даю ментам свои выводы – и они за два дня берут всю троицу. Мне – майора кидают, ментам премию дают, и через месяц меня переводят в Красноярск. В деньгах, правда, проиграл, тут таких северных надбавок нет, зато в здоровье выиграл для себя и для жены с дочерью. И знаешь на какой фронт меня тут сразу кидают? На противопожарную безопасность учреждений здравоохранения! Поэтому могу вас заверить: если мы тут и помрём, то уж точно не от пожара: я лично во всех корпусах этой больницы все крыши облазил и стропила спецраствором измазал. Всё прошлое лето на это убили. Зато теперь там хоть бензином поливай – ничего не загорится! Всё бы ничего, но свою мечту я так и не осуществил! В Норильске могла она осуществиться, а тут уже никак!

– Что за мечта? – подал завороженный голос Петя.

– Бросить гранату противотанковую! Многое было в жизни. А противотанковую гранату так и не кинул! А тут где её кинешь?

Я вспомнил про свою мечту в виде унитаза с электронным управлением и понял, что мой масштаб сопоставим с Васиным так же, как футбольный мяч с земным шаром.

– А я ничё не помню! – вдруг подал голос мужик, чья кровать стояла около холодильника и который мне показался алкашом. – Вот интересно! Детство помню. В двадцать лет что было – помню. А потом как-то всё урывками, урывками, и теперь даже не помню – как меня зовут и где живу. Говорят, что в каком-то магазине меня отловили и сюда привезли как волка позорного. Документов нет. Была водяра с собой. Отобрали. Это помню. Родня ищет поди. Вроде помню что жена есть. Или нету? Эх мля…

Он вздохнул, сматерился и повернулся на другой бок. Его кровать была не такая продавленная как моя, поэтому он мог без проблем лежать на боку. Везёт!

Его история дошла до меня не сразу, но вскоре я ужаснулся его состоянию. И подумал, что как бы плохо кому-то ни было – всегда найдётся тот, кому ещё хуже! Что же должно случиться с мозгами, если не помнишь про себя почти ничего? Надеюсь, это у него не от клеща? Мне ещё такой беды не хватало!

По коридору проскакала Светлана, и я спросил у неё грелку для согревания задницы. Она всплеснула руками, на секунду задумалась, потом прошла по коридору в обратном направлении, зычно собирая по палатам ненужные грелки, и пришла ко мне с пятью разноцветными грелками на выбор. Набрала одну горячей водой из нашего комнатного умывальника и подала мне. Впервые в моей взрослой жизни женщина так спокойно реагировала на мою задницу, и впервые я так спокойно к этому относился. Я тоже превратился в бесполого больного, цель которого – просто выжить. Потом я спросил у неё – как мне побороть кровать и сделать так, чтобы я не шоркал копчиком о линолеум? Светик позвала меня с собой и выдала мне из нижнего ящика своего дежурного стола рожковый ключ семнадцать на девятнадцать, сообщив, что мужчины борются с кроватями при помощи вот этого ключа, но как – она не знает. Её вызвали в другую палату по соседству с нашей, и я успел увидеть, что в ней лежат женщины. Когда я проходил мимо, из палаты вышла та симпатяжка, что давеча смотрела телевизор. Она мельком глянула на меня, слегка кивнула головой, прошептала что-то, чего я не расслышал, и какой-то неестественной для её юного возраста старушечьей походкой прошаркала в столовую.