Осенние цикады - [25]

Шрифт
Интервал

колобки дают из риса,
а начинка — мисо![166]

* * *

Из расселины скалы
бьёт прозрачный ключ —
из такой ли глубины
и твоя любовь?

* * *

Мы с тобой на горном склоне
сливы деревца —
расцветаем, опадаем
от людей вдали…

* * *

Дождь осенний, поливай!
Снег, не выпадай!
Вдоль тропинки потаённой
клонится бамбук…

* * *

Милый — удочка над речкой,
а я — сазан в протоке.
Как бы на крючок пойматься —
не могу дождаться!..

* * *

В сердце чистое заглянешь —
будто пруд зеркальный,
а замаранное сердце
хуже мертвечины!

* * *

В поле он или в горах —
всюду люб мне милый друг,
и живу я в этом мире
только для него!

* * *

В ночь любви под ветром гнётся
ива у застрехи —
сладко виться-выгибаться
под таким напором!..

* * *

Если ты и вправду любишь,
вырви ноготь с мясом,
а я себе готов отрезать
на руке все пальцы!

* * *

Та, о ком забыл я думать,
как об ирисах вчерашних,
нынче в дом ко мне приходит
мужнею женою!..

* * *

Навещать почаще чадо
родители рады —
только их уж больно редко
навещает чадо!

* * *

В Эдо цвет вишнёвый буен,
в Суруга[167] — бутоны.
Знаменит и славен Эдо
вешними цветами…

* * *

В недрах той горы Асама,[168]
в кратере вулкана
дно пылающее видно,
душ людских глубины…

* * *

На людские рты, мой милый,
двери не навесишь —
сплетен бурное теченье
не перегородишь…

* * *

Не достану я до ветки
с дивными цветами.
Может, здесь пожить, под вишней, —
всласть налюбоваться?..

* * *

Коли ты и вправду любишь,
будь со мною, милый!
Трёх основ круговращенье[169]
вместе одолеем…

Фуси


Времена года[170]

Кто же, кто ступил впервые
на Тропу любви?
Столько душ по ней блуждает,
потеряв покой!
Долог путь от лета к лету,
от зимы к зиме.
Четырёх сезонов звенья
составляют год.
По весне цветами вишни
Ёсино манит,
будоражит ожиданьем
первых лепестков.
Прилетел к Душистой Сливе
в гости соловей.
Раздаётся в Первой Трели
радостный призыв.
По теченью разметались,
к мягкой пряди прядь,
волосы Плакучей Ивы
в быстролётном сне.
На Прохладные Одежды
вешний цвет сменив,
Ёсино благоухает
летнею порой.
Хорошо у горной речки
помечтать в тиши.
Как не выбрать Аисомэ.
Первый Миг Любви!
В ясном зеркале потока
отраженье грёз.
Чуть безоблачное небо
осенью дохнёт —
одевается багрянцем
горная гряда.
В дни, когда осенний ветер
рвёт с дерев листву,
всех прекраснее Такао
из окрестных тор.
А потом — то снег, то слякоть,
ливни по ночам.
Ах, тоскливо, одиноко
зимнею порой!
Видом Фудзи из Суруга
славится зима…
Стать мне, что ли, Белым Снегом
пусть растает плоть!
Может, это и зазорно,
да терпеть невмочь —
о желанье сокровенном
в песне расскажу:
ласки я давно не знаю,
чахну без любви, —
кто утешит, приголубит,
утолит печаль?..

Конец осени

Ветер над увядшим лугом
навевает грусть.
Льётся в сумраке осеннем
тихий перезвон —
это поздние цикады
голос подают.
Вот затеял перекличку
со сверчком сверчок,
и с кузнечиком кузнечик
разговор ведёт.
Верещанье узорчатки
слышится в траве.
Отвечает судзумуси:[171]
«Тири-тири-рин» —
будто листья, опадая,
в воздухе шуршат.
Будто ива и багряник
стонут на ветру:
«Тири-тири-тири-титтэ», —
сетуют они.
Скоро, скоро зимней стужей
сменятся дожди.
Отпоют в листве цикады
и сверчки в полях.
Лишь печаль поры осенней
в сердце будет жить.

Тропинка в горах

Вдоль реки Ёсиногава горная тропинка.
Грустно над рекой склонились
розы ямабуки,
будто дум тяжёлых бремя
ветки их пригнуло.
Вот уже благоухает
дикий померанец.
Раскрываются бутоны
на кустах уцуги.[172]
Нотой звонкою кукушка
возвещает лето.
Я бреду в чаду любовном
через мост Навета.
Пояс-оби повязала,[173]
что любви длиннее.
Соткан пояс мой в Хитати,[174]
в стороне восточной…
Листья жёлтые с павлоний
ветер обрывает,
над Мияги[175] завывает,
осень накликает.
В сумерках туман холодный
над лугами бродит.
Нелегка Любви дорога —
вечная тревога.
На зиму и дуб могучий
с листвой расстаётся —
милый больше не вернётся,
больше не вернётся…

Осенний дождь[176]

Хвоя с сосен облетает.
Вечер наступает.
В полутьме за дымкой скрылся
склон горы Мацути.[177]
Будто в иней превратился
на ветру осеннем
над дорогою Хигата
крик утиной стаи.
За холмом Эмон ударил
колокол в часовне.
Ясная луна восходит
в небе над полями.
Разум от тоски мутится.
Как слезам не литься!
В зарослях поблекших хаги
злобный вихрь ярится,
буйствует в хмельном задоре,
клёны оголяет,
то утихнет, то взметнётся —
покоя не знает.
В рукавах озябли руки,
промокают ноги.
Я с фонариком зажжённым
бреду по дороге.
Мне места эти знакомы.
Всё-то здесь я знаю.
Песенку о бедной дзёро
тихо напеваю:
«Хороши порой осенней
пурпурные склоны,
где сквозь дымку на закате
проступают клёны.
Радуга мостом прозрачным
тянется за горы,
и спешит к мосту добраться
молодая дзёро».
Поздние побеги риса
полегли под градом.
Сотрясают ураганы
мыс Касивадзаки…
Долго ль тешиться сравненьем
цветов запоздалых?
Долго ли с Восточным краем[178]
сравнивать столицу?
Я в скитаньях бесконечных
до смерти устала.
Ах, куда бы мне прибиться,
где остановиться?
Та, что украшеньем Тика[179]
столько лет считалась,
ныне странствует по свету
перекати-полем,
позабыта, одинока —
как судьба жестока!
Вот бреду неверным шагом
к придорожной чайной.
«Эй, ворота отворите,
странницу впустите!
На минутку подойдите,
в оконце взгляните!..»
Прибежал на зов хозяин
халат поправляет.
Видит, что явилась дзёро —
сразу уговоры…
С ним ли на ночлег остаться,
с жизнью ли расстаться?
Может лучше заколоться,

Еще от автора Мотоори Норинага
Тама кусигэ (Драгоценная шкатулка для гребней)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.