Осада - [31]

Тут он нос к носу встретился со своим ротным. Лицо офицера так и сияло.

— Я все видел, сын мой! — пытался он перекричать грохот танков, жестом подзывая к себе Петера.

Солдат покорно зашагал за офицером.

В нескольких шагах от воронки, в которой сидел Петер, он увидел подбитый русский танк со съехавшей набок башней. Петер догадался, что раненый русский вылез из этого танка, и его сердце учащенно забилось. «Я же вовсе не хотел…» Странное щемящее чувство охватило Петера, в горле запершило, и он закашлялся.

Вперед шли восемь немецких танков, а вслед за ними — венгерская пехота. И снова стали рваться снаряды, а когда Петер огляделся, то увидел, что три танка горели, остальные трусливо повернули назад. Ротный вдруг остановился и беспомощно осмотрелся.

— Назад! — хрипло крикнул он.

«Наконец-то я слышу от него хоть одно разумное слово…» Петер, виляя из стороны в сторону, побежал.

Немецкие танкисты, проскочив через окопы, развернулись на опушке рощи и скрылись за холмом.

Петер Фёльдеш, тяжело дыша, привалился к стенке окопа, в который он спрыгнул. Ему захотелось пить, он потянулся рукой назад к фляге, и, не найдя ее, вспомнил русского, воронку и сильно выругался.

Чья-то рука опустилась ему на плечо.

— Что случилось, герой?

Петер от неожиданности на минутку закрыл глаза, затем повернулся кругом и громко доложил:

— Господин поручик, покорнейше докладываю, я потерял флягу!

— Флягу?! — спросил офицер неодобрительно. — Подбиваешь танк и бросаешь флягу? Что это такое?!

Петер Фёльдеш стоял, моргая глазами, и поскольку он действительно понятия не имел, в чем тут дело, то решил лучше промолчать.

— Я заставлю тебя ответить за эту флягу! — заявил безапелляционно ротный.

«Какой же ты скотина, от тебя можно ожидать всего, что угодно…» — подумал Петер про себя, а вслух выпалил:

— Так точно!

— Как тебя зовут?

Глаза офицера сверкнули, как только он услышал фамилию Петера.

— Тогда ты действительно станешь землевладельцем. Получишь участок в пять хольдов. И знаешь почему?

Петер молчал.

— Да за танк же… Ты разве не знал? За подбитый танк противника получишь пять хольдов земли…

Петер Фёльдеш и на это промолчал.

— А надо бы знать. — Поручик покачал головой. — Если ты этого не знаешь, то это говорит о твоей невнимательности во время читки приказов. А солдат обязан внимательно слушать все приказы… — И офицер опять неодобрительно покачал головой. А потом, как бы что-то вспомнив, неожиданно спросил: — Ты крестьянин?

— Нет, я токарь. Токарь по металлу.

— Значит, городской… — задумчиво промычал ротный. Потом, слегка наклонив голову набок и изучающе взглянув на Петера поверх очков, спросил: — Твоя фамилия всегда была Фёльдеш? И отца так звали?

— Да.

— Иначе говоря, это настоящая, а не измененная на мадьярский лад фамилия. Интересно… — сказал ротный, задумавшись. — Людей с фамилией Фёльди я встречал много, а вот Фёльдеш даже не слышал. Но поскольку венгерские фамилии складывались, как правило, из названий рода занятий, а у крестьян своей земли не было, то, следовательно, у них не могло и быть фамилии Фёльдеш, что означает землевладелец… Хотя тебе этого не понять… С какого времени ты на фронте?

Только чувство дисциплины удержало Петера, чтобы не послать ротного к чертям с матерями. И он почтительно ответил:

— С сорок первого, покорнейше докладываю…

— Ну ладно. В конце концов, неважно, какую ты носишь фамилию, — как бы подытожил поручик. — Пять хольдов земли ты получишь и плюс отпуск. — На его лице заиграла приветливая улыбка. — Но стоимость утерянной фляги ты возместишь, этого тебе не избежать, потому что я — строгий начальник… — с этими словами он отвернулся.

«Отпуск…» Эта мысль гвоздем засела в голове Петера, он чувствовал, что такая возможность дается человеку на фронте один раз в жизни. Он поспешно щелкнул каблуками.

— Разрешите покорнейше доложить…

Офицер обернулся к нему.

— Разрешите покорнейше доложить, — торопился Фёльдеш, — прошу вычесть стоимость казенной фляги из стоимости пяти хольдов земли, но отпуск я хотел бы использовать в натуре и полностью, без вычетов, начиная с сегодняшнего дня…

Поручик рассмеялся.

— Ну и торопишься же ты…

Фёльдеш опять щелкнул каблуками.

— Покорнейше докладываю, меня охватил жеребячий зуд.

Офицеру понравилась такая непосредственность, и он снова рассмеялся.

— Вот выйдем на отдых, — сказал он и сразу же посуровел. — А сейчас я все равно не смогу тебя отпустить. В роте осталось так мало людей.

Петер сморщил нос.

— Покорнейше докладываю… — начал он с напускной грустью и вздохнул: — Значит, отпуск — это пока пустое обещание.

Поручик обернулся:

— Верное обещание, настолько верное, что… — тут ротный хотел подобрать подходящее сравнение, но не нашел его, однако глаза его засияли, — абсолютно точно ты получишь отпускной билет, только без даты. Дату я проставлю тогда, когда нас заменят или даже раньше, когда получим пополнение. Через час зайди за отпускным, — сказал ротный, оставив Петера в недоумении.

Ровно час спустя в роще Фёльдеш выслушал длинное рассуждение о том, что солдат должен всегда верить своим командирам, а он, бессовестный наглец, позволил себе усомниться в словах своего ротного командира.