Оруэлл в Испании - [10]

Я знаю, сейчас принято отрицать, что социализм имеет какое-то отношение к равенству. Во всех странах мира существует огромное племя аппаратчиков и аккуратных профессоришек, которые «доказывают», что социализм — это ничто иное, как государственный капитализм с системой планирования, при том что человеческий инстинкт наживы остается тем же самым, что и всегда. Но, к счастью, существует и другое видение социализма.

То, что влечет к социализму обычного человека и заставляет его ради него жертвовать своей шкурой — это идея равенства. В этом и заключается «загадка» социализма. Социализм — для подавляющего большинства людей — означает бесклассовое общество[49].

Похоже, что такое понимание социализма оставалось у Оруэлла до самого конца. «Каждая строчка серьезных работ, написанных мною с 1936 года, направлена прямо или косвенно против тоталитаризма и за демократический социализм, как я его понимаю»[50], — писал он в 1946 году. Оговорка, «как я его понимаю», свидетельствует о том, что Оруэлл продолжал надеяться на возможность какого-то другого социализма — не такого, какой был в Советском Союзе или описан им самим в «1984», где «Ангсоц» — «английский социализм» — является идеологией тоталитарного государства.

* * *

Летом 1937 года Оруэлл неожиданным образом столкнулся и с «реальным» — советским — социализмом. Как рассказывает в своей статье «Английский писатель в стране большевиков» Арлен Блюм[51], 31 мая 1937 года главный редактор журнала «Интернациональная литература», знаток западноевропейской литературы, шекспировед Сергей Динамов отправил Оруэллу письмо с просьбой прислать в Москву роман «Дорога на Уиган-Пир», по рецензиям показавшийся ему интересным. В архивах Блюм обнаружил перевод ответного письма Оруэлла, написанного в первую же неделю по возвращении из Испании:

2 ИЮЛЯ 1937

Дорогой товарищ,

простите, что не ответил ранее на Ваше письмо от 31 мая. Я только что вернулся из Испании, а мою корреспонденцию сохраняли для меня здесь, что оказалось весьма удачным, так как в противном случае она могла бы потеряться (то есть, имеет в виду Оруэлл, исчезнуть при обыске в Барселоне, как исчезли другие отклики читателей. — М. К.). Отдельно посылаю Вам экземпляр «Дороги на Уиган-Пир». Надеюсь, что Вас могут заинтересовать некоторые части книги. Я должен признаться Вам, что в некоторых местах второй половины романа речь идет о вещах, которые за пределами Англии могут показаться несущественными. Они занимали меня, когда я писал эту книгу, но опыт, который я приобрел в Испании, заставил меня пересмотреть многие мои взгляды.

Я до сих пор еще не вполне оправился от ранения, полученного в Испании, но, когда я смогу взяться за работу, я попытаюсь написать что-нибудь для Вас, как Вы предлагали в предыдущем письме. Однако я хотел бы быть с Вами откровенным, а потому я должен сообщить Вам, что в Испании я служил в ПОУМ, которая, как Вы, несомненно, знаете, подверглась яростным нападкам со стороны Коммунистической партии и была недавно запрещена правительством; помимо того, скажу, что после того, что я видел, я более согласен с политикой ПОУМ, нежели с политикой Коммунистической партии. Я говорю Вам об этом, поскольку может оказаться, что Ваш журнал не захочет помещать публикации члена ПОУМ, а я не хочу представлять себя в ложном свете.

Наверху найдете мой постоянный адрес.

Братски Ваш

Джордж Оруэлл.

Естественно, что, получив такое письмо (в июле 1937 года!), редакции ничего не оставалось, кроме как обратиться в НКВД:

28 ИЮЛЯ 1937 г.

В Иностранный отдел НКВД

Редакция журнала «Интернациональная литература» получила письмо из Англии от писателя Джорджа Оруэлла, которое в переводе направляю к сведению в связи с тем, что из ответа этого писателя выявилась его принадлежность к троцкистской организации «ПОУМ».

Прошу Вашего указания, нужно ли вообще что-либо отвечать Оруэллу и если да, то в каком духе?

P. S. Напоминаю, что я до сих пор не получил ответа на пересланное Вам письмо Р. Роллана.

Редактор журнала «Интернациональная литература» (Т. Рокотов[52]).

Помимо этих двух писем в архиве сохранился и черновик ответа редакции, набросанный по-русски на старом листке отрывного календаря.

Мистер Джордж Оруэлл,

редакция журнала «Интернациональная литература» получила Ваше письмо, в котором Вы отвечаете на п/письмо (очевидно, прошлое или предыдущее. — Арлен Блюм) от 31 мая. Характерно, что Вы откровенно поставили нас в известность о своих связях с ПОУМ. Вы этим правильно предполагали, <что> наш журнал не может иметь никаких отношений с членами ПОУМ, этой организацией, как это подтверждено всем опытом борьбы испанского народа против интервентов, <являющейся> одним из отрядов «Пятой колонны» Франко, действующей в тылу Республиканской Испании[53].

Перевод этого слегка подправленного письма датирован 25 августа и хранится в оруэлловском архиве[54]. В переводе сказано: «Вы правы, что были откровенны с нами, Вы правы, что поставили нас в известность…» Но редактор, написавший «характерно» — хоть и случайно, но не ошибся. Честность — самая характерная черта Оруэлла, и, разумеется, представив себе ситуацию в журнале, он решил не «подставлять» обратившегося к нему человека.