Орленок - [15]
— Ты только поосторожней, глупостей не наделай, — предупреждал Геннадий тоном опытного конспиратора.
Недалеко от полотна железной дороги Андрейка заметил поджидавших его соседок.
— Ну, прощай, Геня! — Андрей высвободил руку, протянул ее товарищу. Геня потряс ее и улыбнулся:
— Нет, до свиданья. Мы встретимся с тобой. Обязательно встретимся!
Геннадий долго смотрел вслед уходившему товарищу.
Неожиданная ссора
Вечерело. От лучей солнца искрился снег, и яркие оранжевые блики ложились на верхушки деревьев. Лохматые лапы веток клонились от тяжести снега. Крепчал мороз. Вдруг в тишину леса ворвался звонкий молодой голос:
— Ми-ша! А-а-у-у!
Эхо передразнило Геннадия, понеслось от дерева к дереву, от поляны к поляне и, ослабев, где-то далеко замерло. Голенев на ходу обхватил ствол ясеня, остановился. Щеки его пылали. Из-под ушанки, сдвинутой на затылок, выглядывала задорная челка.
Миша шел на лыжах, неуверенно опираясь на палки.
Ребята потихоньку направились к городу. Спустились у дачи.
За деревьями увидели несколько десятков машин, возле них возились солдаты.
Двое солдат в шинелях и пилотках приблизились к ребятам. Один из них рявкнул, показывая на лыжи:
— Забралы!
Ребята не понимали, чего от них хочет немец.
Видя, что приказ не собираются выполнять, другой солдат тряхнул Геннадия, с силой рванул палки из его рук. С лыжами пришлось расстаться. Пошли пешком.
— Миша, давай сегодня «проверим» их работу, — со злостью предложил Голенев.
— Конечно, им это так не пройдет! Сейчас понаблюдаем, куда они ходят ночевать. — И сразу спросил — Кто останется первым?
— Я. Ты иди домой, Миша, потом сменишь меня.
Настала ночь. Мальчики проверили, все ли взяли: отвертка, шило, граната — и начали опасный путь от Гениного дома.
Отошли на небольшое расстояние и остановились. Нигде никого. Неслышно подобрались к даче. Несколько минут выглядывали из-за невысокого каменного забора. Где-то внутри двора скрипели шаги. Машины чернели почти рядом. Геня шепнул:
— Ты наблюдай, а я поработаю. Потом переменимся.
Миша в знак согласия кивнул головой. Геня полез.
Миша озирался по сторонам. На белоснежном фоне увидел темную фигуру с автоматом и дал условный сигнал. Патруль дошел до стены, круто повернулся. Миша нервничал: пора сменить товарища, а он не возвращается. И всегда этот Генька так: все сам! До боли в ушах вслушивался Миша в ночные звуки. Час казался вечностью. Миша продрог.
Геннадий вынырнул из темноты неожиданно.
— Идем, — еле слышно сказал он, — я сам все сделал.
Продвигались поодаль друг от друга.
Ольга Ивановна услышала шорох на лестнице, встала, провела рукой по постели сына и убедилась, что она пуста. Тут же дверь открылась, и на пороге появились Геня и Миша. Мальчики молча разделись. Легли вместе.
Ольга Ивановна заботливо подоткнула под них одеяло, накинула на себя халат и стала сметать со ступенек снег — следы ребят.
Постель дяди Коли не разобрана. Последнее время он почти не жил дома.
…Утром Валя Зорина шагала посреди улицы и присматривалась к номерам домов. Вот он высокий, двухэтажный, с деревянной надстройкой под номером девятнадцать. Валя вошла во двор и не успела открыть рот, чтобы спросить о Голеневых, как сам Геннадий вышел ей навстречу.
— Геня, я пришла тебе сказать…
Геннадий предупредил ее жестом: молчи.
— Извини, но я не могу пригласить тебя в квартиру: дома мама и другие. Пойдем на улицу. — Геня открыл настежь калитку.
— Теперь говори, — попросил он, когда убедился, что близко никого нет.
— Знаешь, к нашей соседке пришел сын. Он расспрашивал про ребят, моих друзей, что остались в городе. Ну, я рассказала. А когда назвала тебя, он переспросил почему-то фамилию, и сразу… Валя заметила недовольный взгляд Гени.
— Откуда пришел? Зачем? Ты знаешь? А если он работает на них? — набросился на нее Геннадий. — Сказано, девчонка! С первым встречным разболталась.
Валя растерялась на секунду, неожиданно для самой себя передразнила:
— Девчонка! Девчонка! У Елены Павловны сын не может быть плохим! — Валя отстранилась от Геннадия и, став в защитную позу, продолжала — В такое время дружить крепче надо! Понял? А если мы будем друг друга подозревать… — Валя отвернулась. — Он, наверное, по заданию здесь и хотел, чтобы ты пришел. А ты…
— Валя, не сердись, — виновато попросил Геннадий.
— Не сердись? А вот знакомить тебя с Володей я не буду— не стоишь ты этого.
Круто повернувшись, Валя ушла от Геннадия.
«Через три часа они взорвутся»
Шифрованная телеграмма из штаба фронта об отступлении войск привела Шульца в бешенство. Он приказал усилить вокруг города посты на случай налета партизан. Затем созвал всех своих офицеров и приказал немедленно очистить гестапо и тюрьмы: «Мелкую рыбку выпустить, крупную — отправить к праотцам».
В последние дни все чаще открывались ворота гестапо, откуда выезжала крытая машина — «душегубка».
Нина Васильевна дала Вадиму совет — собрать комсомольцев и договориться, как спасать школу: гитлеровцы собирались ее взорвать.
От учительницы Вадим пошел на Советскую улицу. У него были еще и другие планы, о них он учительнице не сказал. Вместе с Мишей пошли к Голеневым. На полпути встретили самого Геннадия.
