Орхидея на лезвии катаны - [156]

Я едва не взвыла, когда его пальцы проникли между складок увлажнившейся плоти – таким естественным и приятным скольжением, вызвав прилив сока желания. Моя жидкость в буквальном смысле брызнула на его пальцы, увлажнив меня до предела и подготовив к последующему вторжению. Он не спешил. Пальцы прошлись размеренными нажимами по стеночкам моей возбужденной киски, очертив точку «джи» ласковыми спиралями – воздух буквально выбило из легких целенаправленным нокаутом. Я была в глубине души ему благодарна за то, что он сейчас не отпускал злорадные комментарии по поводу моего возбуждения, просто продолжал свои осторожные ласки, лишая меня разума и стыда. Внутренняя сторона бедер намокла от обильной естественной смазки, сладчайшая пульсация разгоняла в кровм самый прекрасный токсин из всех существующих, разжигая сотни вулканов по бархатистой поверхности моего влагалища. Солнечные блики на черном паркете слились в спирали закрутившейся галактики, наполненной первобытной мелодией страсти и безумия. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я толкнулась навстречу его пальцам, желая ощутить больше, принять его в себя без остатка и вспыхнуть сверхновой на его члене. Время перестало существовать, я зависла в невесомости, и всхлипнула от счастья, когда пальцы резко покинули мои истекающие желанием глубины. Головка члена огладила налитые кровью лепестки вульвы, перед тем как он вонзился в меня одним резким толчком на полную глубину.

Внутренние мышцы сжались, принимая его полностью, засасывая глубже, обдавая новым выбросом горячего сока. От этой сладкой агонии я на миг перестала дышать, осознав, что не смогу продержаться долго в этом сладком полете пробудившегося вожделения. Всего несколько растирающих, растягивающих толчков члена внутри, - и мой мир взорвался, застывая, сжимаясь, замыкаясь на одном-единственном мужчине. Ураган болезненно-сладких спазмов подхватил, отрывая от земли. Я сдавленно закричала в такт потрясающему оргазму. Глаза заволокло алой пеленой под финальные аккорды моей разрядки. Ногти впились в твердый паркет, но я больше этого не замечала. Его толчки усилились, не позволяя прийти в себя, – и я с легким, затуманенным страстью испугом, осознала, что оргазм не погасил ненормального перевозбуждения. Новая волна желания поднималась во мне, подобно цунами, смывая так и не оформившуюся усталость, закручивая спирали чувственного возрождения и орошая пульсирующие складочки приливами сладкого сока. Размеренные толчки алыми звездами вспыхивали в сознании и прогоняли ужас последних дней, стирая его в пыль. Я жалобно застонала, когда потеряла ощущение наполненности – он вышел из меня резким рывком, жалящий отпечаток ладони обжег ягодицу, не причинив боли, наоборот, усилив желание в десятки раз.

Я не поняла, что именно произошло, когда прохладная густая субстанция упала на колечко сжатого ануса, тотчас же согреваясь и тая под теплом его пальцев. Сладкое забвение прервалось забытым ужасом и я рефлекторно сжалась, когда пальцы Димы почти беспрепятственно скользнули внутрь, причинив дискомфорт и мимолетную режущую боль.

Я не могла вспомнить, когда у меня в последний раз был анальный секс – после неудачного опыта я так и не могла расслабиться окончательно и не зажиматься от страха при одном его упоминании. Александр никогда не настаивал, а я забыла об этом на долгие семь лет. Сейчас же со мной собирался сделать это тот, кто и стал причиной моей фобии на столь длительное время. Моя сущность восстала против подобного, но я ничего не могла сделать. Страх вернулся, выбив слезы, но ошейник сломал мою волю окончательно, отобрав даже голос вместе с возможностью протестовать. Я зашипела сквозь сжатые зубы, когда к одному пальцу добавился второй, размазывая лубрикант по сжатым стеночкам сфинктера, растягивая, смазывая, приготавливая к вторжению члена. Принять в себя такую длину и диаметр было равносильно хирургическому вмешательству, но никто не собирался спрашивать моего мнения на этот счет. В отношении меня и без того проявили довольно сильное великодушие, возбудив ласками и позволив кончить, хотя вполне могли насиловать на сухую до кровавых внутренних ссадин.

Кажется, я все-таки заплакала. Пальцы второй ладони проникли внутрь моей все еще истекающей киски, отыскав точку «джи». Почему я не сопротивлялась, а просто прижалась щекой к паркету, потеряв способность видеть от пелены, теперь уже слез? Дрожь пронзила мое тело, когда оба пальца преодолели мышечный спазм, проникнув еще глубже, и я протяжно застонала от страха и униженного бессилия.

- Ты соврала мне, – я едва слышала его голос, – когда сказала, что сделаешь все, что от тебя потребует твой хозяин?..

Говорить я уже не могла, просто замотала головой, закрыв глаза и приготовившись к неминуемой боли. Я даже не поняла, что моя попка уже привыкла к этому вторжению и размеренным растягивающим толчкам, а массаж чувствительной точки прогнал болевые ощущения, разжигая привычную сладкую пульсацию в лепестках вульвы и внутри вагины.

- Ты будешь с удовольствием принимать все, что я тебе даю! - голос ударил подобно кнуту. – Расслабь мышцы и толкнись мне навстречу! Если ты этого не сделаешь, я прикую тебя к полу и трахну твою упругую попку по-настоящему, так, как этого заслуживает твоя рабская сущность!