Орхидея на лезвии катаны - [157]

Тающий след от удара-голоса трансформировался в прилив ошеломительного жара по моим обостренным рецепторам. Я должна была взвыть от ужаса, вскочить на ноги, вцепиться в его отмороженное лицо, выцарапать глаза – но я этого не сделала. Кожаная полоса вокруг шеи и близко не допустила появления похожих мыслей, я лишь захлебнулась от неожиданности, когда пальцы покинули пульсирующее кольцо ануса, а горячая головка члена осторожно, но вместе с тем настойчиво толкнулась внутрь, я не успела сжаться, потому что пальцы второй руки огладили стеночки пульсирующей зоны наслаждения, погнав по телу новые приливы сладкой эйфории. Я толкнулась им навстречу, желая принять глубже и задохнулась от резкой разламывающей боли, даже не сообразив, что, подавшись навстречу прикосновениям, непроизвольно насадилась сжимающимся сфинктером на всю длину его члена. Крик застрял в горле, я рванулась, стремясь вырваться из хватки жгучей боли. Мне не хотелось думать о том, какой бы могла быть эта боль, если бы он не возбудил меня поглаживаниями точки «джи». Именно эти ласки сейчас непроизвольно расслабили все зажатые мышцы, снимая пульсирующую боль самой приятной анестезией. К тому же, вопреки моим ожиданиям, он не стал спешить, остановивлся на несколько секунд, давая возможность привыкнуть к разламывающему вторжению. Спирали-змейки удовольствия от поглаживания стеночек вагины проникли в кровь, уменьшая колющую боль, и, когда спустя время его член осторожно толкнулся глубже, болевые ощущения тут же смели собой волны удовольствия. Двойной массаж сделал волшебную точку невероятно чувствительной, и я выдохнула сквозь сжатые зубы, сосредотачиваясь не на боли, а на этой двусторонней стимуляции. Приказ хозяина достиг рассудка, и я покорно толкнулась навстречу, расслабив мышцы. Боль с каждым толчком чувствовалась все меньше, уступая место усилившейся пульсации в клиторе и глубине влагалища.

Через несколько долгих секунд мне показалось безумно мало – я сама толкалась навстречу члену, насилующему мою попку, чувствуя приближение чего-то грандиозного. Казалось, моя точка «джи» увеличилась в размерах, распространяясь на все тело, делая каждое прикосновение до невозможности чувственным и страстно обжигающим. Мы двигались уже в одном ритме, хрип перерос в стоны, а следом за ними в мои крики, пока еще не настолько громкие и протяжные – я сумела расслышать его голос в омуте подступающего оргазма…

- Я буду брать тебя, куда захочу и когда хочу! – смысл «трахать словами» обрел свою завершающую фазу именно сейчас. Сладкая судорога прошлась по моему телу, взрывая рассудок. – Заковывая в цепи, лишая речи широким кляпом, а зрения – темной повязкой… Рисуя на твоей коже свой знак обладания… Разрывая твое тело и душу и забирая себе без остатка!

Мои внутренние мышцы сжались, полоснув мимолетной резью по уретре – я не поняла, что именно происходит. Замершая на миг вселенная взорвалась, схлопываясь в новое созвездие, оргазм ворвался в мое тело, поглощая своей обширной тенью. Кажется, высшая сила оторвала меня в этот момент от пола, выгнув тело дугой, безвольно упавшие ладони оросило струей жидкости, но я ничего не соображала – долгожданная разрядка накатывала непривычно острыми волнами, захватывая тело полностью, от кончиков волос до мизинцев. Я просто забилась на полу в последних аккордах до ужаса сладкого и длительного струйного оргазма, уже не расслышав чужого неистового крика, лишь мимолетно отметив его вбивающиеся фрикции острого освобождения. Свет померк окончательно, но в этот раз, угасая, он успел нарисовать на моих губах самозабвенную улыбку счастья.

…Ничто не имело значения. Всего час назад я умирала от боли и осознания того, что такую, как я, никогда не будут нежно любить и ласкать на шелковых простынях, одаривая поцелуями и ласками. Их удел – на жестком полу в позе безоговорочной покорности без права смотреть в глаза своему хозяину и просить о милосердии. Сейчас же исход нашего неистового соития казался самым роскошным и органичным в мире.

Я все еще сидела на коленях на полу, но в этот раз – укутанная шелковым пледом, колени упираются в мягкую синтетическую диванную подушку, дрожащие пальцы сжимают чашку с горячим приторно-сладким ромашковым чаем. Когда я отключилась, не в состоянии вынести такого острого наслаждения, заботливый хозяин перенес меня на диван, смыл влажной губкой следы собственного семени и сквиртальной жидкости с моего тела, принес чашку с чаем, велев пить маленькими глотками, чтобы не обжечься. Но как только я пришла в себя, мне тут же указали на мое истинное место – на пол, у ног. Я не протестовала – слишком устала и все еще летала в эйфории, поэтому подчинилась, к тому же он снял с меня ошейник. Когда я увидела его в ладонях Лаврова, по моему телу на миг прошла дрожь неприятия, и я поспешно отвела взгляд. Дима осмотрел мою шею, покачав головой, и принялся втирать в кожу прохладную мазь без аромата. Наверное, у меня опять аллергия психосоматического характера.

- Юль, меня не будет в клубе завтра и послезавтра, - его рука играла прядью моих волос, пропуская сквозь пальцы. – Будь добра, составь перечень обязанностей Штейра и посмотри, можно ли их дополнить, и если да, то какими именно. Ты же хочешь, чтобы он вернулся?