Орджоникидзе - [57]

Съезд встал на позицию Серго — единогласно высказался против явки Ильича властям. Большевики, на счастье человечества, оградили Ленина от расправы разъяренных контрреволюционеров.

Все документы съезда — тезисы о политическом положении, резолюции, новые лозунги, Манифест съезда — все шло от Ленина, из его последнего подполья. Ставя на голосование тезисы, написанные рукою Ильича, Свердлов точно заметил: Ленин невидимо участвует и руководит работой съезда.

Партия подтвердила оценку, высказанную Владимиром Ильичей в разговоре с Серго в Разливе, — власть можно взять теперь лишь путем вооруженного восстания, период мирного развития революции окончился, меньшевики и эсеры превратили Советы в пустые говорильни.

"Правильным лозунгом в настоящее время, — заявил VI съезд, — может быть лишь полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии… Пролетариат не должен поддаваться на провокацию буржуазии, которая очень желала бы в данный момент вызвать его на преждевременный бой. Он должен направить все усилия на организацию и подготовку сил к моменту, когда общенациональный кризис и глубокий массовый подъем создадут благоприятные условия для перехода бедноты города и деревни на сторону рабочих — против буржуазии".

Партия большевиков принимала на себя высокую ответственность за судьбу страны, за будущее народа. В своем Манифесте VI съезд призвал готовить социалистическую революцию:

"Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокацию, копите силы, стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!"

17

С Финского залива подули резкие сырые ветры.

Они срывали с деревьев, кружили еще не пожелтевшие листья. Потом мокрый туман затянул улицы. Совсем потускнело, провисло небо. Петроград залили дожди.

— Зина, хочешь я верну тебе лето? Я забросаю тебя цветами, засыплю фруктами! Целый день будет ярко светить солнце!

— Да, да, да! — подхватила Зина. — Очень хочу!

— Тогда поскорей собирайся на вокзал. Мы едем на Кавказ, — объявил Серго.

…На задворках типографии негоцианта Куинджи, в небольшой комнате, за единственным столом, представляющим все имущество редакции "Бакинского рабочего", низко согнулся — правит корректуру — Степан Шаумян. С треском распахивается дверь. Стремительно влетает человек в широкополой соломенной шляпе.

— Степан-генацвале!

— Серго, друг! Каким ветром?

Встреча с Шаумяном была первой из многих намеченных в Петрограде. Щедро обеспечив Зину ошеломляюще яркими впечатлениями, одарив ее солнцем и цветами, Серго почти полтора месяца колесил по Бакинской, Тифлисской, Эриванской и Кутаисской губерниям. Побывал на нефтяных промыслах Апшерона и на заводах Черного города, в депо и мастерских Закавказской магистрали, в рабочем центре Армении Александрополе.[57]

Добрался и до высланных на Кавказ десятков тысяч солдат — участников демонстрации 3–4 июля в Петрограде. Не считаясь со строжайшим запрещением военного министра "будоражить полки", выступал на ротных и батальонных собраниях, на гарнизонных митингах.

Серго никогда не сгущал красок. Охотнее всего он громил противника оружием, взятым из его арсенала — документами, свидетельствами, признаниями его прессы.

Серго не удержался: одну неделю провел в родной Имеретии. Заранее никого не предупреждал. Но едва тифлисский поезд вырвался из тоннеля, подошел к станции Белогоры, Орджоникидзе окружили десятки людей — родственники, бывшие соученики, односельчане.

Среди встречавших был и двоюродный брат самого близкого и любимого друга Серго Самуила Буачидзе — Моисей Захарович. В его доме в Белогорах Самуил и Серго не раз устраивали тайные сходки крестьян и железнодорожных рабочих, бурные дискуссии с меньшевиками и социал-федералистами, заседания штаба боевой дружины. У Моисея в тайниках, вырытых в подвале дома и на кукурузнике, хранилось оружие, прокламации.

После падения Квирильско-Белогорской республики, созданной Самуилом — тогда его уже больше знали под именем товарища Ноя, — каратели жестоко избили Моисея Буачидзе. Дом его и все вещи сожгли дотла, большую семью пустили по миру. Кое-как став на ноги, Моисей Захарович вновь давал приют и оказывал всяческую помощь революционерам, снова делился с ними последним.

— Где наш Самуил? — немедля спросил Серго. Поспешил добавить: — Последнее, что знаю, с мандатом Ленина он отправился на Северный Кавказ. Я его не застал в Петрограде.

— Ив Белогорах тоже… — продолжил Моисеи Захарович. — Самуил приезжал в прошлом месяце. Четыре или пять дней оставался у своих стариков.

Ездил в Горешу, искал твоих родственников, расспрашивал, нет ли вестей о тебе.

Тогда же Серго познакомился со старшим сыном Моисея Захаровича — Теймуразом (домашние чаще его называли Сосо) и с братьями Самуила — Константином и Андреем.[58]

Отдых в Гореше закончился скорее, чем надеялся Серго. Среди ночи нарочный из Белогор доставил депешу. Центральный Комитет партии вызывал в Петроград.

Зина осталась пока в Гореше. Первое коротенькое письмо от Серго было из Армавира:

"Едем, но страшная теснота. Чувствую себя не очень важно, хотя я совершенно здоров. Как только доберусь, немедленно переведу деньги, и ты сразу выезжай".