Орден Розги. Дрессаж - [30]

— И если мне не удастся произвести на нее столь же сильное впечатление, как и ваши инструменты, значит, я разучилась это делать как следует, вот и все, — добавила она.

Для такого случая мадам Отвиль надела очень изысканный наряд: он был такой же белый, как у княгини в день ее посвящения, но только она выглядела не как кающаяся грешница, а как послушница, готовящаяся к пострижению в монахини.

Поскольку настоящая роба была слишком свободной для такого случая, ее значительно переделали. Она была вся сшита из белого шелка и кружев, и, когда наряд был закончен, мадам Отвиль смотрелась в нем, как прелестный ангелочек. С головы до пят она вся была в белом. На ней были белые атласные туфельки со сверкающими брильянтовыми розетками, белые шелковые чулки с бархатными подвязками, украшенными атласными розочками. У нее было две нижние юбки, одна из тончайшей фланели, вышитая лилиями, другая — из мягкого льна с кружевной оборкой. Ее верхнее платье было сшито из мягкого бесшумного шелка, богато украшенного дорогим кружевом «мешлен». Голову мадам Отвиль украшала квадратная вуаль.

Когда дама одевалась, она позвала Гюстава помочь ей, и он своими руками надевал на ее прелестные ножки шелковые чулки, завязывал подвязки и застегивал туфли. Я заметила, что глаза негодника светились озорным огоньком, когда он выполнял приказания мадам. Его лицо пылало, а руки так сильно тряслись, что он едва смог закрепить серебряные застежки. Впрочем, мадам ничуть не злилась на это, даже наоборот, казалось, ей доставляло большое удовольствие чувствовать прикосновения его рук, а я спешу тебя заверить, что к этому времени Гюстав научился прикасаться к дамам со всей нежностью.

Когда мы проводили мадам в курительную комнату, он немного загрустил, но последовать за ней не осмелился.

Мадам опустила изысканную вуаль на лицо и стала выпытывать у меня, что приготовили для нее дамы в курительной. Сопротивляться ее уговорам было очень сложно, поскольку она была очень мила и убедительна, но я все-таки ничего не рассказала, и она вошла в комнату в полном неведении. Мы со Стивенс медленно ввели ее, и от первого же ближайшего от двери удара розги она вздрогнула, но не закричала. Следующий удар был нанесен туфлей, которой была вооружена моя госпожа, а я могу поручиться, что она знает, как бить туфлей. И вот тут кандидатка не выдержала и взвизгнула.

— Что это? — прошипела она сквозь зубы.

Но тут миссис Д. с размаху шлепнула ее по ягодице своей пухленькой ручкой. Смачный шлепок звонко прозвучал среди женского хохота, а на белой упругой плоти маленькой женщины осталась широкая красная отметина. Мадам громко вскрикнула и рванулась из наших рук, упав на пол.

— Прекратить наказание! — приказала леди С., встав с оттоманки. — Прежде чем довести положенную порку до конца, кандидатка должна ответить на несколько вопросов Веселого Сообщества.

Мы подвели мадам Отвиль к председательнице и заставили ее опуститься на колени.

— Анжелина-Мари Отвиль, — торжественно начала леди С., — обещаете ли вы подчиняться Ордену Святой Бригитты во всем, что касается установленных здесь церемоний?

— Да.

— И отвечать на все вопросы председательницы?

— Да.

— Вам хорошо знакома практика розог?

— Да.

— Вам это нравится?

Мадам Отвиль кивнула, но ничего не сказала.

— Ваш муж тоже принимает участие в порке?

Она снова безмолвно кивнула и очаровательно покраснела, несомненно от воспоминаний об их упражнениях и о том, что кто-то мог видеть их.

— Расскажите Веселому Сообществу, как вы в первый раз познали розгу, а также кто ввел практику ее употребления в вашу супружескую жизнь — ваш муж или вы сама?

Мадам Отвиль покраснела еще сильнее и некоторое время молчала, собираясь с духом. Леди С. пришлось повторить свой вопрос, прежде чем она наконец заговорила тихим голосом.

— Я сделала это.

— Вы сами научили своего мужа получать удовольствие от порки?

— Да.

— А вас саму кто к этому приучил?

— Это случилось в монастыре, где я воспитывалась.

— Там розга применялась для наказания или для удовольствия?

— Смотря, кто ее держал, мадам. Сестры и священники пороли нас в качестве наказания, а мы с подругами делали это для своего удовольствия, обучаясь применению розог у своих наставников.

— Вы рассказали своему мужу о нашем Ордене и о своем намерении присоединиться к нему?

— Нет.

— И будете молчать впредь?

На этот вопрос ответить было трудно.

— Если смогу сдержаться, — наконец пролепетала мадам Отвиль, вызвав тем самым громкий смех.

Было заметно, что некоторые дамы занервничали перед такой перспективой, но в конце концов все согласились, что раз уж господин Отвиль сам является приверженцем розги, то он ничего не расскажет, даже если жена выдаст ему эту тайну.

Точно неизвестно, рассказала ли она ему, но в любом случае ее супруг держал язык за зубами, а однажды я услышала, как моя хозяйка рассказывает, что на следующий день после церемонии господин Отвиль был очень внимателен и осторожен с женой, когда она удалилась в свои комнаты. На посвящении ей пришлось туго, применение разнообразных инструментов делало наказание более тяжким, чем последовательные удары одной только розгой, и несчастные ляжки мадам Отвиль были исполосованы рубцами всех форм и размеров. Вместе со мной провожать мадам Отвиль в ее покои вызвалась мадемуазель Сент-Киттс, которая потом осталась при ней. Эти две хорошенькие молоденькие леди сразу понравились друг другу, и мадемуазель сочувствовала страданиям мадам Отвиль.