Орбита жизни - [14]

Юрию очень хотелось походить на деда, быть таким же смелым, научиться подчинять себе непокорный металл, делать из него умные машины. Хотелось, чтобы работа его была трудной и интересной.

Так Юрий пришел к твердому решению: ехать в Москву! Он сказал об этом матери. Неожиданно она заколебалась:

— Конечно, надо бы тебе седьмую группу кончить. Все было бы какое ни на есть образование, а то уедешь да так и останешься недоучкой. Может, год-то как-нибудь протянем? Ты подумай да с отцом посоветуйся. Дома-то все же лучше!..

Нет, Юрия было бесполезно уговаривать: он уже принял решение.

Отец сразу одобрил его идею.

— Вишь, Нюра, прав Юрка-то. Была бы возможность, конечно, лучше бы ему семь классов добить. Но ведь трудновато нам. Да и опять рассудить — не к чужим людям едет. Савелий ему попервоначалу поможет встать на ноги, последит за ним. Случай что, и нам отпишет, как там его жизнь пойдет. Будет трудно — вернуться домой никогда не поздно. А в Москве еще никто не пропадал, я так думаю. Одним словом, одобряю я тебя, Юрка! Я знаю, учиться ты все равно не бросишь. Ведь недоумкам нынче дороги нет. В общем, мать, отбивай Савелию телеграмму. Мол, пособи Юрке устроиться на учебу.

Так было решено начать самостоятельную жизнь.

6

…В семье дяди Савелия его встретили очень приветливо. Двоюродные сестры несколько дней показывали Юрию Москву, а попутно искали объявления о наборе в ремесленное. И однажды нашли.

В училище при заводе имени Ухтомского, что в Люберцах, требовались ученики на токарное, слесарное и другие отделения. Назавтра Юрий вместе с Тоней поехал на электричке в Люберцы.

В училище его огорчили. На токарей и слесарей берут только с семилетним образованием и не предоставляют общежития. Тоня решила пойти к директору.

Отправились вместе. Юрий робко остановился в дверях, а Тоня начала объяснять. Она рассказала «о семейных обстоятельствах» и о том, что дед Юрия был металлистом…

Директор внимательно ее выслушал, а затем сказал:

— Как фамилия? Гагарин, говоришь? Так вот что, товарищ Гагарин, рад бы тебе помочь, но не имею права брать без семилетки по этим профессиям. Мне шею за это намылят…

Юрий сник. «Все ясно, — подумал он. — Тут уж ничего не поделаешь, если нельзя, так нельзя…»

Директор выжидательно посмотрел на него и, когда Юра хотел открыть рот, чтобы сказать: «Прощайте», промолвил:

— А ты как, парень — смелый, Гагарин? — И внимательно посмотрел на маленькую, щуплую фигурку мальчугана.

— Да вроде не трус, — сказал мальчишка и прямо, в упор посмотрел на директора своими серо-голубыми открытыми глазами.

— Тогда есть у меня для тебя сюрприз: можем взять тебя в литейщики. С металлом будешь иметь дело. Но не точить, не резать, а сразу готовые изделия получать. Понял?

Юрий ничего не понял, по директор даже не дал ему подумать.

— Памятник Пушкину в Москве видел? Так это и есть работа литейщиков, они его сделали из бронзы! Вот воск, если его растопить, жидким станет. А там наливай его в бутылку. Остудил, бутылку стеклянную разбил — восковая получилась. Фокус! Так и из металла. Согласен? И общежитие будет, и форма, и заработаешь.

— Литейщиком — согласен.

— Вот и добре! Только учти — работа эта трудная. Тут смелость нужна, ясно? Ну, тогда иди. Завтра с девяти экзамен.

…Юрию выдали черную форму. Первую форменную одежду в его жизни. Новая шинель, гимнастерка, фуражка, широкие брюки и ремень — все это ему очень понравилось. Одевшись, он почувствовал себя подтянутым и красивым, вроде военного. Юрий подумал, что теперь пришла пора распрощаться с детством, во всяком случае, драки, разбитые из рогаток стекла — прощайте навсегда!

Гагарин сбегал в фотоателье и вместе с товарищами сфотографировался на память об этом событии: все же он теперь рабочий. Получив фото, он не сразу узнал себя в лихом ремесленнике: серьезное лицо, белый воротничок, чуть набок фуражка. Действительно, «рабочий класс»!

Прошло совсем немного времени, и Юрий почувствовал себя настоящим рабочим.

Старый коммунист инженер Изотов первым делом рассказал ребятам, почему завод носит имя Ухтомского.

— О революции 1905 г. вы, конечно, слышали. Так вот, Алексей Владимирович Ухтомский принимал в ней самое активное участие. Он был паровозным машинистом, состоял членом Революционного комитета, или Ревкома, как тогда говорили. Он водил поезд с дружинниками — вооруженными рабочими. В декабре 1905 г. он вел свой состав через заслон карателей. Его поезд враги пытались остановить ружейным огнем, а он прорвался на маленьком паровозе «Зорька» и спас отряд дружинников. Назавтра его арестовали и расстреляли вместе с тремя товарищами. Он погиб 17 декабря 1905 г.

Инженер продолжал:

— Наше ремесленное училище номер десять создаст вам все условия для хорошей учебы. Вы теперь — смена рабочего класса. А рабочий класс — главный хозяин жизни. Он все в ней создает. Можно сказать, жизнь своими руками делает…

А через несколько дней, когда ребята начали втягиваться в учебу, немного привыкли друг к другу, их ждало необычное путешествие — знакомство с производством.

Многие из них впервые видели большой машиностроительный завод. И том не менее через механические цехи их провели быстро. Жужжащие, стучащие, гудящие станки поблескивали смазкой и производили сильное впечатление. Но все же было непонятно, что и как на них делают. Сборку им не показали, и Юрию в тот день так и не удалось найти связь между тем, что точится на этих станках, и тем, что он видел в колхозе, — готовой продукцией. Слишком уж много было отрывочных впечатлений. Но, оказывается, самое занятное было впереди — в литейке.