Орбита жизни - [13]
Ни лошадей, ни машин, ни тракторов в селе теперь не было. Женщины пахали «на себе». И семена в поле, и товар в магазин, и солому, и бревна — все возили, впрягшись в телегу либо в сани.
И все же война схлынула со Смоленщины! Как трава зелеными стрелками пробивается из-под жухлой листвы, как деревце, разламывая асфальт, топорщится, раскрывая почки навстречу свету, так и жизнь на древней русской земле возрождалась, побеждала, брала свое. Люди вылезали из землянок. Резали автогеном сгоревшие танки. Убирали из лесов мины. Закапывали блиндажи. Рубили срубы. Посылали ребятишек в школы…
Юрий заметно вытянулся за два трудных года. Он повзрослел, недетская серьезность порою проглядывала во взгляде. Он даже немного научился читать и с большой охотой снова пошел в школу. А в школе жизнь была совсем не такая, как до войны. Теперь тут, в их классе, было всего две книжки, маленьких, но пухлых — «Устав гарнизонной службы» и «Боевой устав пехоты». Других учебных пособий пока не имелось. Считая, складывали не палочки, а пустые винтовочные гильзы, которых ребятишки по первому зову учительницы натащили видимо-невидимо.
Любимой Юриной тетрадкой был блокнот, сшитый матерью из разрозненных листков и из обрезков обоев. Мать Юрия была для него живым воплощением бесконечной житейской мудрости, доброты, спокойствия, существом в высшей степени совершенным и трудолюбивым, поэтому все, что делала она для него, всегда приносило ему тайную радость, как и этот блокнот.
Два класса занимались в одной комнате. В первую смену — первый с третьим; во вторую — второй с четвертым. Нечем было писать, порою нечего было и поесть. Но все эти беды мало волновали ребятишек. Во всяком случае, учились они старательно.
…Алексея Ивановича призвали в армию и отправили в Гжатск, где он состоял в охране танкового полка. Но вскоре Гагарина положили в госпиталь: нежданно-негаданно у него обнаружили язву желудка. Поправившись, он так и остался работать в госпитале. Теперь они жили втроем: Юра, мать и Борис.
В это время в село вернулись ребята, которым удалось бежать из неволи. Они рассказывали, что Валентин и Зоя тоже спаслись и служат в Советской Армии. А вскоре в Клушино пришло письмо от Валентина. Он писал, что стал танкистом. А затем — маленький треугольничек от Зои. Она сообщала: «Сражаюсь в кавалерийских частях. С боями продвигаемся на запад».
Юрию пришлась по душе учеба. Он быстро схватывал все, что рассказывала учительница. Особенно ему нравились стихи, короткие, складные строчки, которые запомнить было очень даже просто. К примеру, такие:
На первом уроке рисования на обрывках обоев он нарисовал самолет.
Научившись читать, Юра начал интересоваться книгами о летчиках, моряках и путешественниках. Вместе со своим другом Валькой Петровым, который немного играл на гармошке, Юрий пел в хоре, позже стал играть в оркестре на трубе. Теперь все праздники он веселил народ и был этим очень доволен.
Когда кончилась война, отца оставили в Гжатске восстанавливать разрушенный город. Алексей Иванович не знал, надолго ли, и решил перевезти туда семью.
Он разобрал дом и перевез его на Ленинградскую улицу. Теперь Юрий пошел в третий класс начальной школы при педучилище. А через год перешел в новую школу. Здесь его приняли в пионеры. В Доме пионеров Юра занимался в драмкружке и играл в духовом оркестре.
В шестом классе Гагарина избрали старостой. Так началось его приобщение к общественной работе.
Занятия в школе по-прежнему ему нравились. Особенно математика и физика. Физику преподавал Лев Михайлович Беспалов. Во время войны он служил в авиации и теперь продолжал ходить в кителе. Этот человек очень увлекательно рассказывал о самых обычных вещах. Поэтому сухие законы и формулы запоминались, как стихи. Иногда, пораньше окончив опрос, он рассказывал о полетах, а после занятий в авиамодельном, точнее физическом, кружке помогал ребятам мастерить самолеты. Юрий побывал у Беспалова дома. Тогда-то и дал учитель ему диковинную книгу «Вне земли», которая очень удивила мальчишку необычностью того, о чем в ней рассказывалось.
Отцу с матерью тяжело было кормить семью в голодные послевоенные годы. Юрий уже успел разобраться, что жизнь в городе была сложнее и дороже, чем в Клушине. Там все какой-никакой, но огородик; то грибов насобираешь, то ягод мать насушит. А тут за каждую мелочь надо платить деньги. Порою с трудом дотягивали до зарплаты. Юрий видел все это и отлично понимал, что пора принимать какое-то решение. Постепенно он пришел к мысли, что путь для него один — получить поскорее специальность, работать и учиться дальше. Учиться непременно.
«Хорошо бы поехать в Люберцы к дяде Саве, — думал Юрий. — Конечно же, брат отца — Савелий Иванович — должен ему помочь устроиться в ремесленное! А там и учат, и кормят, и одевают, и жить где будет…
Ясно, у дяди Савелия жить не придется: у него своя семья, на шею ему садиться никак нельзя! Но ведь в училище, наверное, есть общежитие. Итак, решено!»
Да, но еще надо выбрать профессию. Хорошо бы стать металлистом, как дед. Мама много рассказывала ему про деда Матвея. Он работал на Путиловском заводе, где был токарем Калинин. Здесь, в третьем механическом цехе, на партийном учете состоял Киров. Сюда приезжали Ленин, Свердлов и Орджоникидзе. Завод первым поднимался по зову партии на революционную борьбу.
