Оранжерея - [61]

Шрифт
Интервал

снаружи припадает осень
и принимается скрести
стекло ногтем и тоже просит.
И вопрошает все вокруг,
одно другому отвечает,
и сторож кормит пса из рук,
и быстро месяц убывает.

ПОМЕТКИ НА ПОЛЯХ


Тряхнет, отпустит лихорадка
и вновь тряхнет, и зыбь в костях.
Я как раскрытая тетрадка:
пометки на полях.
Сквозь все напластованья плоти
сочится холодок извне;
от автостанции напротив
гуляют тени по стене.
В той пантомиме бездна смысла:
скрещенье, дрожь, наплыв и вновь
дрожанье; то как будто числа,
то вдруг лицо: улыбка, бровь.
Все это страшно интересно,
я сам люблю писать впотьмах,
и также вовсе неизвестно,
что в словесах.
Что там за образы маячат,
что за метафоры сквозят?
Но Парки шепотом судачат,
и за спиною что-то прячут,
и даже ты отводишь взгляд.

СВИДАНИЕ


С той квартиры я съехал давно
и в тот город я больше не вхож
и страну я сменил (все равно),
да и сам на себя не похож.
Ты ж по-прежнему ходишь ко мне,
отпирая ключом своим дверь,
как бывало, ложишься к стене,
бестелесная, впрочем, теперь.
Бледной яви застывший кисель
разве зельем слегка развести?
И, блаженно упав на постель,
в твоем доме тебя навестить?
Нет, не страшно свиданье с тобой:
этот маленький шрам целовать,
эту косточку трогать рукой,
эту вечность вдвоем коротать.

ПЕРЕВОД ИНОЯЗЫЧНЫХ СЛОВ И ВЫРАЖЕНИЙ


Absenterео — в отсутствие ответчика.

«Andintheтот I'llbringyoutoyourship…» — «А по­утру я вас доставлю на ваш корабль» (слова Просперо из «Бури» Шекспира).

Hommesobscures— темные люди.

RhizonicusSinus— средневековое название Которского залива (по находящемуся там древнейше­му городу Рисань).

Tranquilitas— безмятежность.

Exponto— [письма] с Черного моря («Понтийские письма» Овидия).

«…nulla rosa sine spinis et spes mea in Deo. Amen» — «...нет розы без шипов, и только на одного Гос­пода уповаю я. Аминь».

«Annaliveneti» — «Венецианские хроники (1457— 1500)» — труд Доменико Малипьеро.

Traduzione— перевод.

Extraformam— безо всяких формальностей.

Roseaupensant— мыслящий тростник.

Adomnescasus— на всякий случай.

Collegien— гимназист.

Моп cherRené — дорогой Ренэ.

Je pense — утверждение Декарта «Je pense, done je suis» — «Я мыслю, значит, я еемь».

Deliriumtremens— белая горячка.

Scopulus— (подводная) скала.

Isolario— книга островов.

Sudoranglicus— потливая горячка (букв, англий­ский пот).

Скарн — (от швед, skarn) грязь, отбросы.

Subrosa— букв, «под розой», по секрету.

Maisonette— небольшой дом или квартира.

Petitbibliothequechoisie— собрание любимых книг.

Promemoria— на память.

Boccadileone— львиная пасть.

Morbidezza— изнеженность.

Plaisird'amour— любовные радости.

Finis— конец.

Speranza— надежда.

Coup— переворот.

Sinemora— безотлагательно.

Chedopotuttononeravero— что, в конце концов, вовсе не было правдой.

Lasciateogni… — начальные слова надписи над во­ротами в ад в «Божественной комедии» Данте: «Оставь надежду всяк сюда входящий» (Lasciate ogni speranza voi ch'entrate).

Popolominuto— простой люд.

Rosaо morte! — Роза или смерть! (Вместо «Roma о mortal» — Рим или смерть!)

«LabelleRosesansmerci» — «He знающая жалости красавица Роза» (переиначенное название из­вестной баллады Д. Китса).

Nomdeplume— псевдоним.

«Lavieenrose» — «Жизнь в розовом свете» (песня из репертуара Эдит Пиаф).

DonnerWetter! Himmelherrgott! — старинные немец­кие ругательства.

Ignietferro— огнем и мечом.

Absit— не приведи Господи!

Blick— взгляд.

«Somethingisrotteninthestate» — «Подгнило что-то в государстве» («Гамлет»).

Sta, viator! — Остановись, путник! (распространен­ный мотив латинской надгробной надписи).

«Tyrrhenaregumprogenies, tibi.» — послание Гора­ция к Меценату (Сапп. III, 29). В переложении Тютчева:

Приди, желанный гость, краса моя и радость!

Приди, — тебя здесь ждет и кубок круговой,

И розовый венок, и песен нежных сладость!

Chermaître— дорогой маэстро.

«Sansnom, sansfortune» — «Без имени, без состоя­ния» (слова Пьера Безухова).

Toutn'estpasrose— не одни только розы (не все гладко).

«Diesirae, diesilia.» — «Тот день, день гнева, / разве­ет все земное в золе, / клянусь Давидом и Сивил­лой» («Судный день» — секвенция ХШ века).

Entirenoussoitdit— между нами говоря.

«Excellentdiscoursdelavieetdelamort» — «Замеча­тельное рассуждение о жизни и смерти» (Du Plessis Mornay).

SatorArepo— начало древнейшего из известных па­линдромов: sator Arepo tenet opera rotas (сеятель Арепо управляет плугом).

Jusprimaenoctis— право первой ночи.

Postmortem— посмертно.

Proetcontra— за и против.

Anamnesismorbi— история болезни.

Etaitisidesuite— и все такое прочее.

Unfantômedupasseé — призрак из прошлого.

D'accord! — Условились!

Nonmihi, поп tibi, sednobis— не для меня, не для тебя, но для нас.

Homoscribens— человек пишущий.

Decima— десятистишие (стихотворная форма), а также, как и Morta, одна из Парок в римской мифологии.

«Animulavagula, blandula…» — начало предсмертно­го стихотворения императора Адриана («Душа моя, бродяжка, неженка...»).

Carminanoctis— ночная песнь.

Raison — довод.


Еще от автора Андрей Александрович Бабиков
Прочтение Набокова. Изыскания и материалы

Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».


Рекомендуем почитать
Будь Жегорт

Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.


Непокой

Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.


Запомните нас такими

ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.


Две поездки в Москву

ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.


Если бы мы знали

Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.


Узники Птичьей башни

«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.