Оправданный риск - [25]

я.

— Это больше не был ваш дом, — сурово говорит Мейсон, многозначительно глядя

на Хантера. — Делай с долгом что хочешь, плати сам, мне всё равно, но мы не будем

воевать с «Душами» из-за карточного долга, который нам не принадлежит. Мы будем

прикрывать твою спину, защищать тебя и твою семью, но в первую очередь мы должны

защищать клуб.

— Я понимаю, — кивает Хантер.

Мейсон смотрит на меня, ожидая ответа, и я тоже киваю.

— Понял, Мейсон.

— Итак, когда состоится собрание? — спрашивает его Хантер.

46

— Я всё устрою и скажу тебе. Может быть, через пару недель.

Мы встаём, чтобы уйти, и, если Хантер и раздражён тем, что приходится так долго

ждать, он не выражает этого. Все встречи должны быть одобрены и организованы

президентами клубов. Очевидно, Мейсон сомневается, стоит ли собирать клубы, учитывая, что мы никогда не ссорились с «Душами». Если мы пойдём по неверному пути, у нас может появиться враг, который нам не нужен.

По большей части другие клубы держатся от нас подальше. Бирмингем — наша

территория, и мы делаем всё возможное, чтобы сохранить город в безопасности. Мы

ездим патрулировать по всему району и помогаем местным предприятиям, когда

двусмысленные банды или мошенники пытаются доставить им какие-либо неприятности.

Мы даже проводили общественные субботники и охранные мероприятия — за разумную

цену, конечно.

Проблемы могут возникнуть только когда другой клуб вторгается на нашу

территорию, или, когда одному из других отделений нужна наша помощь. Мы можем

работать на стройке и иметь хорошие отношения с жителями этого города, но мы не

боимся испачкать руки.

— Две недели, — ворчит Хантер, когда мы подходим и садимся за барную стойку.

— Это чушь собачья.

Сегодня работает Элли, поэтому она подходит и протягивает нам по пиву. Она

задерживается на мгновение, прежде чем спросить, может ли она принести нам что-нибудь ещё. Я жду, что Хантер ответит ей, но, когда он не отвечает, я говорю ей, что мы в

порядке, и она продолжает пополнять бар и холодильник.

— Она спрашивала о тебе на днях, — говорю я, кивая в сторону Элли.

— Кто? — хмурится он.

— Элли, ты тупица, — отвечаю я со смехом. — Ты серьезно пытаешься сказать мне, что не видишь, как она ведёт себя рядом с тобой?

— Она из семьи Уэсли. Ты же знаешь правила.

— А Уэсли мёртв. Иногда я думаю, что это долбаное дерьмо, что Мейсон заставляет

нас придерживаться этому правилу. Трудно найти кого-то, кто примет клуб. Как правило, единственные люди, которые знают о том, что мы делаем, — это семья. Мы не

привлекаем посторонних, если не считать случайных людей, да и то, это редкость.

Хантер изучает меня, и я знаю, что, вероятно, сказал слишком много.

— Это для безопасности клуба, — напоминает он мне. — Нам всем полезно знать, что наши семьи в безопасности. Что мы заботимся друг о друге, не переходя черту.

— Ты не переступишь черту с Элли, — замечаю я. — У неё не осталось семьи, с

которой можно было бы поспорить.

— Честно говоря, я ненавижу, что она ошивается здесь так же сильно, как я

ненавидел приводить сюда Скайлар, — признается он. — Она заслуживает большего, чем

быть дневным барменом, большего, чем предлагает ей этот клуб. И моя сестра тоже.

Его смысл ясен. Теперь, когда Скайлар съехала, он хочет, чтобы она осталась в

городе рядом. Она никогда не должна была быть частью клуба. Правила говорят, что вы

не можете трахаться с семьей члена клуба, пока этот человек не одобрит это. Хантер дает

мне понять, что никогда, бл*дь, не одобрит этого. Чёрт, даже если бы он одобрил это, клуб должен проголосовать за одобрение. Насколько мне известно, никто никогда не

заходил так далеко в прошлом. Зачем рисковать, когда есть огромный шанс, что клуб

увидит, как ты выбираешь киску вместо лояльности.

— Конечно, заслуживает, — соглашаюсь я с ним. — И ты делал всё, что мог, чтобы

заботиться о ней все эти годы. Это не твоя вина, что твой старик не выполнил свою часть

работы.

47

— Я должен был предвидеть, — говорит он тоном, полным отвращения к самому

себе. — Я ушёл и даже не оглянулся. Если бы я хотя бы поговорил с ней за эти годы, я бы

знал, что она едва сводит концы с концами. Я никогда, бл*дь, не прощу себе этого.

Я не говорю, что он не единственный, кто ушёл и не оглянулся. Может быть, я и

лишил её девственности в ту ночь, но я оставил так много недосказанного. Я ни разу не

сказал ей, что на самом деле чувствую. Как я себя чувствую. Я ушёл и больше не

оглядывался. Я тоже никогда не возвращался.

— Мы оба облажались в этом аспекте, чувак.

— Но ты же ей не брат, Джейк, — возражает он. — Она никогда не была твоей

ответственностью, и мне жаль, что я всё время прошу тебя присматривать за ней. Я не

ожидал, что ты сделаешь это для меня. Это моя работа.

— Ты что, бл*дь, шутишь? Твоя семья приняла меня, когда мне больше некуда было

идти. Я обязан тебе жизнью, Хантер.

Вот почему я без разговоров присоединился к «Королевским Ублюдкам». Причина, по которой я повернулся спиной к Скайлар. Если бы кто-то другой позвонил, я бы никогда