Операция «Примула» - [8]

Жерсен усмехнулся. Разве он едет в отпуск? И разве у тех, кто подкладывает бомбы, бывает отпуск? И если бы паче чаяния он захотел отдохнуть, куда бы он поехал?.. Виллы больше нет. В определенном смысле нет и жены. Наступит день, когда не будет и «Консьянс». Он снял пиджак — стало слишком жарко.

Стоя у окна, Рене Аллио смотрел на море. Из порта медленно выходил пароход. Море утром казалось плоским, голубым и совсем новым. Его воды как бы нехотя плескались о берег, словно еще не проснувшееся животное. Тишина. Умиротворение. Но не для него. Он набил первую за день трубку. Без четверти девять. Можно позвонить Мишелю. Сходил за телефоном и вернулся с ним к окну.

— Алло, Мишель!.. Не помешал?

— Нет. Я только что встал. Ночью принимал роды. Домой попал в два часа. А ведь для этого есть больницы! Так нет. Этим бабам страшно, хотят все делать дома. Невероятно, чего только не насмотришься!

— Можно зайти?

— А что, плохи дела?

— Могли бы быть и лучше. Я просто измотался.

— Это из-за Майяра? От него так и нет известий?

— Нет. Думаю, он смотался за границу.

— Но ведь тебя это не затрагивает?

— Впрямую нет. Во всяком случае, пока нет. Если не будет доказано, что он смылся. Конечно, если начнется следствие, у всех будут неприятности.

— Убытки велики?

— Еще бы! Несколько миллионов.

— Твои заботы понятны. Как ты себя чувствуешь?

— Очень устал, нет аппетита, бессонница.

— Постараюсь привести тебя в чувство. Можешь зайти к одиннадцати часам?

— Буду. Спасибо.

Аллио поставил аппарат на пол. Пароход шел быстрее и был уже у мыса Фера. Есть же счастливые люди. Порт, выстроившиеся бок о бок корабли — все это счастье. Начинавшее припекать солнце — тоже счастье. Он вздохнул, лег на кровать, подложив руки под голову, посасывая потухшую трубку. Посоветоваться с адвокатом? Наверное, не стоит. Пока еще до этого дело не дошло. У Майяра есть опора — он шурин депутата. Может, все восстановится, дело ведь стоящее. Не их же вина, что покупатели не проявляют интереса. Посмотрим!..

Жерсен остановился у виллы. На улице все еще толпились зеваки, под ногами слышался треск битого стекла. Перед виллой дежурил полицейский. Жерсен представился, и тот отдал честь. Объем разрушений Жерсен оценил с первого взгляда. Пролом в стене, серьезное повреждение козырька над входом, сорванные ставни, зияющие окна, разбросанные по саду обломки, короче, картина впечатляющая, но нет ничего непоправимого. Разрывное действие бомбы в основном было направлено наружу. Он двинулся по аллее к группе стоявших там людей, разом обернувшихся к нему.

— Господин Жерсен?

— Да.

— Дивизионный комиссар Маре.

Широкоплечий и плотный человек, похожий на бывшего регбиста, пожал Жерсену руку и кивнул головой в сторону виллы.

— Печально, — проговорил он. — Но такие нападения невозможно предотвратить. Вот мои сотрудники: старший инспектор Корнек, инспектор Мазюрье… и мэтр Серр, судебный исполнитель.

Снова обмен рукопожатиями. Все они стояли со скорбным выражением на лицах, как у ворот кладбища. Но что в душе? В душе они, наверное, потешались.

— Я думал, вы летите в Лондон, — продолжал комиссар.

— Я отправляюсь туда прямо отсюда, — ответил Жерсен. — Жена не смогла приехать.

— Ее это, должно быть, потрясло?

— Да. Очень.

— Посмотрите, вилла пострадала меньше, чем можно было бы предположить. Я вас излишне встревожил. Пройдемте.

Он перешагнул через кучу мусора и вошел туда, где раньше была гостиная. Все остальные последовали за ним.

— Не будем говорить о мебели. У вас было что-нибудь ценное?

— Нет, ничего особенного. Обычные вещи.

— Тем лучше. Дверь в столовую сорвана. Но остальные комнаты почти не пострадали. Кухня в целости. Правое крыло выдержало. Больше всего беспокоит трещина над крыльцом.

Они шли гуськом. Время от времени кто-то из них ощупывал стенку или подбирал осколок, осматривая его с видом археолога. Наконец они вышли и отошли подальше, дабы точнее оценить масштаб разрушений.

— Половина крыши требует ремонта, — сказал исполнитель. — Думаю, стену можно укрепить цементом, но это дело подрядчика. Рекомендую Менги. Он все сделает, зацементирует, покрасит, заменит трубы…

— Как вы думаете, во сколько это обойдется?

Исполнитель нерешительно покачал головой.

— Трудно так вот сразу сказать… Но продать дом будет нелегко. На нем теперь отметина, понимаете…

Все посмотрели на Жерсена с откровенным любопытством. Вот он, вдохновитель «Консьянс», этой скандальной, не гнушающейся шантажом газетенки. Однако выглядел он не так уж страшно. Мужчина полусреднего веса, но в нем угадывалось исключительное хладнокровие. Его, казалось, все это совсем не трогало, голос оставался спокойным. Сведения о Менги он записал в блокнот столь же непринужденно, как будто речь шла об адресе хорошего ресторана.

— Вы установили личность преступника? — спросил он.

— Пока нет, — ответил комиссар. — Но нам известно, что он был не один. На перекрестке вскоре после взрыва свидетели видели малолитражку — «ситроен».

— Наверняка из леваков. Когда вернусь, всем этим займется мой адвокат… Он сильно ранен?

— Похоже, ему придется ампутировать правую руку.

— Надо бы отрезать обе. Чтобы в следующий раз было неповадно. Благодаря увечью он, наверное, легко отделается. Сколько получит? Три? Четыре года?