Операция «Примула» - [180]

— Я попробую.

— И еще. Вы по-прежнему играете в шахматы?

Он печально улыбнулся.

— Давно уже отказался.

— Совсем?

— О! Почти. Разве что иногда одну-другую партию. И то ради того, чтобы доказать себе, что не совсем разучился.

— Так вот, здесь — никаких шахмат. Случай может свести вас… Я знаю: один шанс из ста тысяч. Но лучше не искушать судьбу.

— Вы не разрешаете мне пить, не разрешаете играть… а еще что? Вам не кажется, что это слишком?

Он в раздражении встал. Я заставил его снова сесть.

— Послушайте, Плео. Меня едва не стали пытать, могли угнать в Германию — и все благодаря вам. Из-за вас я покалечил вот эту руку. Теперь только потому, что вам угодно было ни с того ни с сего вернуться, я должен пожертвовать всем, чего добился, и вы еще считаете, что я слишком много требую!

— Ладно, — сказал он, — хорошо. Вы, конечно, правы. Но это тяжело. Там я был лишним. Здесь стану узником. Дайте мне время привыкнуть.

— Не делайте глупостей. Я дам вам знать, как только найду для вас работу. А вы меня не подгоняйте. Никаких звонков. Ничего. Сидите спокойно и ждите.

— Слушаюсь, шеф, — молвил он, жалко улыбаясь.

Мне стало не по себе. Я вышел. С минуту я прислушивался. Я был уверен, что он уже держал в руках бутылку, но не стал открывать дверь, чтобы застать его врасплох. Это был озлобленный человек, и обращаться с ним надо было осторожно. Я остановил такси.

— Ты знаешь, сколько времени? — спросила Арманда.

Я рассеянно поцеловал ее в висок.

— Меня задержал Дьелефи. В Боне[30] опять покушения.

— Этому конца не будет. Поторапливайся.

Я разделся и стал бриться, наблюдая в зеркало за Армандой, надевавшей вечернее платье, которого я еще не видел, и выбиравшей драгоценности, которые должны были придать ее лицу и рукам праздничный вид. А я, сколько бы ни старался носить костюмы хорошего покроя, всегда буду выглядеть неестественным рядом с ней. И виной тому моя «ученая голова», как ты говоришь, посмеиваясь надо мной. Но напрасно в тот вечер я вопрошал свою ученую голову. Она не могла подсказать мне ни одной стоящей идеи. Куда можно определить Плео? В торговлю? Но торговля предполагает связь с клиентурой, то есть постоянный контакт со многими людьми. Не годится. Я продолжал искать.

— Ты слышишь? — кричала Арманда.

Я выключил бритву.

— Сегодня утром я видела в Клермон-Ферране Лубейра.

— Лубейра?

— Ну да, Лубейра. Ты что, забыл? Он говорит, что придется перекрывать часть крыши. Это довольно дорого обойдется.

— Сколько?

— Он еще не составил смету. Но похоже, около миллиона.

Миллион! Цифра обрушилась на меня, словно рухнувшее дерево. Я, конечно, не собирался регулярно давать деньги Плео, но если придется помогать ему хоть бы вначале…

— Подождать нельзя?

— Нет. Надо торопиться, пока погода хорошая.

Весь вечер я пребывал в задумчивости. Правда, политическая обстановка никого не располагала к веселью. Все чувствовали, что правительству долго не продержаться. Кабинет Эдгара Фора? Маловероятно. Кто-то взял бумагу и начал перебирать возможные варианты. Но кто станет во главе? Запас лидеров истощился. Такие игры раздражали меня, и я украдкой поглядывал на часы. Идея осенила меня по дороге домой в машине. У нас был «ситроен», впрочем, он и сейчас есть, водит его Арманда, потому что мне трудно держать руль — из-за руки. И вдруг я вспомнил о Вийяре, занимавшем должность директора в больших гаражах в Сен-Клу. Огромное дело с многочисленным обслуживающим персоналом. Когда-то я оказал Вийяру услугу в какой-то истории с налогами. Ты снова пожимаешь плечами. Ну как же, «мои комбинации!». Ты не прав. Сам ты абсолютно чист, потому что в армии все просто. Один командует, другой подчиняется. Но член парламента находится в центре своего рода паутины, состоящей из переплетения чьих-то интересов и отношений, которые он вынужден использовать, если хочет сохранить свое влияние. Вийяр был обязан мне. Поэтому он заранее знал, что когда-нибудь я обращусь к нему. Таковы правила игры. Он нисколько не удивился, когда на другой день я ему позвонил.

— Мой секретариат полностью укомплектован, — сказал он. — Но есть тут один помощник кладовщика, он только что перенес операцию и вряд ли вернется. Вашему другу подойдет это?..

— Это не мой друг, — уточнил я. — Я едва знаю его — один из многочисленных просителей, не более того, но мне хотелось бы оказать ему услугу. В чем состоит эта работа?

— О, дело нехитрое. Нужно доставать отдельные детали, которые требуют клиенты. На каждой из них есть этикетка, поэтому ошибиться невозможно. К этому легко привыкнуть.

— А платят прилично?

— Я не помню на память цифры. Но скажем, что это в пределах разумного.

Я лихорадочно соображал. Бедняга Плео! Когда-то известный врач, а теперь помощник кладовщика! Однако он уверял меня, что готов согласиться на любую работу!

— Сохраните для меня это место, — сказал я. — Как только мне дадут ответ, я сразу же позвоню вам, на это уйдет не больше двух суток.

Я хотел связаться с Плео в тот же день. Но у меня было совещание, на котором я задержался дольше, чем предполагал. Вечером мы ужинали в городе. Освободился я только на следующее утро. Я взял случайно подвернувшееся такси. Конечно, я мог бы пойти на ближайшую стоянку, но не решился — из предосторожности. Остановить машину я велел за несколько сот метров от дома, где жил Плео. Ах! Мой бедный Кристоф, то было начало настоящей подпольной жизни! Хотя полиция за мной и не гналась, узнать меня было совсем нетрудно — из-за этой руки в неизменной перчатке, из-за этой варежки, делавшей ее похожей на гусиную лапу! А если я, на свою беду, встречу кого-нибудь из знакомых? Он сделает вид, будто не замечает меня, и быстро пройдет мимо, но у него наверняка возникнут вопросы. «Прадье? В этом квартале? Странно!» Так рождаются слухи, которые быстро становятся злыми.