Опасный груз - [7]

Солнце встало. И пахло войною.

Ваше слово, министры войны?

А министры вошли – хоть бы хны,

Словно только пленили Хаттаба.

– Дайте карту...

Бледней белены

С точной картой возник из стены

Офицер Генерального штаба,–

Указал на «квадрат» и «дыру»,

На жестокие промахи ГРУ[4],

Обретая присутствие духа;

– У Змеи нынче самый балдеж!..

Погранцы не сработали то ж,

Проморгали. И вот тебе плюха!..

– Успокойтесь, я поднял полки,

Как Верховный, согласно закона!

Напружинились силовики,

Встрепенулись орлы на погонах.

– Поручаю, товарищи, вам...

Оцените серьезность момента!

Приосанились, руки по швам,

И глазами едят президента.

Оба-двое готовы в бою

Хоть сейчас умереть на Соленом:

– До седьмого колена Змею истребим!

– И зачистим ОМОНом!

– Хорошо...

У Генштаба вопрос?

– Пару слов в дополненье картины:

Вот «Головка[5]», вот «Савинский мост[6]»,

Здесь фугас, тут магнитные мины.

Моджахеды!

Легко заключить:

Для терактов забросили банду...

Исключается! Будем «мочить»!

Передайте дословно десанту.

* * *

Но недаром зияла «дыра»,

А в дыре однозначно сквозило,

Чтобы войско не только «ура!»,

А набором калибров разило!

Для острастки нашли моряков,

А для шмона и общих затирок –

Три телеги латышских стрелков

И отряд вертухаев с Бутырок.

Жириновцев ловили везде,

Чтоб бесстрашно – без шума и пыли –

Поплескались в целебной воде,

Сапоги да и морды помыли.

Провожали, как на целину,

По саперной вручали лопатке...

Словом, третья глава про войну,

Про Змею. И подробности схватки.

3

В тот же час зоревой на «Тойоте»

Сам глава – ну, ребята, даёте! –

Прикатил из района и сник,

Мол, бензина последняя банка,

А нужна и солярка для танка,

А еще – этот странный старик! –

В чем душа-то, а посох – в зените,

Столько ярости, что, мол, творите!

Отцепился от деда с трудом

И – на «газ», инцидентов хватает,

Скоро наш президент прилетает,

Что не так, объясняйся потом!..

Ну, поэт, забабахал ты дело!

Где Змея? Не видать. Присмирела.

В кои веки хоть ягод поем...

И пошел на лужок. А машины

С ревом-грохотом прут из Ишима –

Боевые – советских систем.

Как положено, включены фары.

Субмарину, как груз бочкотары,

По частям на «Камазах» везут,

Соберут и нацелят торпеды.

Русский дух не учли моджахеды,

Словом, амба и Гитлер капут!

Степь желта, как прищур азиата.

В небе гул.

– Перехватчик, ребята!

(Да, Змее не сносить головы).

По ракете на крыльях, конечно,

Вот пикирует: ужас кромешный!

Ну долбай же, соколик! Увы.

Взмыл под облако.

Вольному воля. Разворот и... заходит на поле,

Где ячмень рос, а нынче осот.

С горстью ягод, кипящий, как чайник,

Подоспел и районный начальник.

Буря пыли. И – сел самолет!

Вот и САМ он. Сошел неторопко:

Гермошлем, чемоданчик и кнопка

Государственных ядерных сил.

Посмотрел на казаха устало,

Любе руку пожал, засияла!

– Одолеем? – у братьев спросил.

Мы давно уж при экипировке:

По хорошей в руке монтировке,

И «ЗИЛок» – два ведущих моста!

Как в песок истекают минуты.

Снова гул в небесах. Парашюты.

И Верховный сказал:

– От винта!

Чика в чику, в железные сроки –

ВДВ приземлились в осоке.

Вот вам Ханко и новый Хасан!

Все сошлись – и секретная «Кобра»,

И береты Спецназа и Собра,

И кой-где пиджаки партизан.

Донный ил БМП – не преграда,

Но вначале ударили «Грады»,

Из-под солнца добавили «Су».

Взвыла адом озерная тина.

За отсеком отсек – субмарину

Враз собрали в прибрежном лесу.

«По местам!» – и подлодка ликует,

Сам Верховный кувалду целует,

Как зеленый матросик-черпак[7]!

Пусть дрожат моджахеды-шакалы:

Президент на борту! Адмиралы

Твердо держат Андреевский флаг!

Слабоват лишь вопрос провианта.

Но тотчас сундуки-интенданты

Приступили к закупке скота.

В бурном натиске кончили дело,

Перещупали страждущих девок,

ППЖ[8] завели. Лепота-а!

Постановка врага на колени

Поручалась чекистам Тюмени,

В ноль часов доложили:

– Сдались!

В Окунево – в ДК гарнизона –

Ждали враз Пугачеву с Кобзоном.

Тут салют! И без них обошлись.

Слава нам!

Но в истерике «ящик»:

«Где наличие трупов смердящих?

Кем был отдан преступный приказ?

Где кредиты Всемирного Банка?..»

В ФСБ позвонили: – Лубянка?

– Да, Дзержинский! Я слушаю вас...

«Ящик» в панике «выпал в осадок»,

Многим драпать пришлось без оглядок,

Только баксы и чад прихватив.

Тридцать «Боингов» взлет запросили!

Вскоре шутку ЧК раскусили, –

И своим дал отбой Тель-Авив.

А в полках в пацифистском угаре

Комитет матерей комиссарил,

Генералам давал трепака.

И Генштаб, ошалев в перебранке,

Дал согласье распиливать танки,

Но броня оказалась крепка...

На Соленом жарища, истома.

Но азартно добытчики лома

Копошатся в грязи и траве.

А Змея где?

В «дыру» ускользнула.

Нас-то ладно, державу обула.

Обратимся к последней главе.

4

Лет пяток бы назад – забухал,

Эвон как обернулись леченья!..

Но однажды, как раз на Успенье,

По селу старичок шкандыбал

С посошком и в своем направленьи!

Просветленный, открытый мирам,

Вроде Ленина, кепка в кармане.

Вижу, топчет тропинку за рям[9] –

На погост, где у нас двоедане[10].

Богомолец? Похоже! С сумой,

От которой шалеют собаки.

Присмотрелся я, Боже ты мой,

Не поверите, Павел Замякин!

– Дедка Па-а-вел!

– Да ты не базлай...

Он! Сосед наш!

Не мог обознаться...

– Ты зачем же опять, Николай,