Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953 - [120]
Теперь вернемся к трем факторам, по которым у нас есть последовательные данные по населенным пунктам вплоть до 1955 года. Легче всего, вероятно, объяснить относительно малое снижение смертности среди новорожденных. В других промышленно развитых странах после Второй мировой войны неонатальная смертность стремилась к средним и низким показателям: основную долю в таких случаях составляли врожденные отклонения[528]. Однако в данных по РСФСР, использованных мною, случаи врожденных пороков уже исключены из расчетов. В этой подгруппе остались только смерть от преждевременных родов, недостаточного веса и нерасшифрованных «заболеваний» новорожденных. Следовательно, улучшения в этой сфере должны были зависеть прежде всего от улучшения родовспомогательной работы, включая повышение качества работы и увеличение количества врачей и медсестер, улучшение питания будущих матерей, снижающее вероятность преждевременных родов и появления недоношенных детей. В советских условиях на эти факторы можно было влиять только очень постепенно. В 1946-1955 годах стране удалось сократить смертность среди новорожденных на треть, но в сравнении с двумя другими группами причин успехи в этой сфере были весьма скромными.
Объяснение снижения детской смертности от желудочно-кишечных инфекций потребует часто основываться на предположениях. Вероятно, произошли небольшие изменения в нескольких дополняющих друг друга сферах и, будучи сложенными вместе, они привели к заметному сокращению детской смертности. Из анализа городской санитарии мы уже знаем, что за пределами Москвы улучшения в этой сфере были незначительными и происходили крайне медленно. Городам не хватало оборудования и финансовых ресурсов для расширения систем канализации, очистки питьевой воды, регулярной и полной уборки мусора и отходов. Однако это не означает, что крупные города в 1953 году выглядели так же, как в 1945-м. Даже небольшие улучшения в частоте и масштабах уборки мусора, защите источников воды, очистке питьевой воды могли снизить риск инфекционных заболеваний, особенно в совокупности с другими факторами, которые мы сейчас разберем.
Во-первых, произошли улучшения в качестве и доступности медицинского обслуживания. Да, сульфаниламиды оказались неэффективны для детей младше года, но, поскольку они позволяли излечивать более старших детей и взрослых, их использование сокращало количество носителей заболеваний, которые могли передать их младенцам. Таким образом, улучшения в вопросах диагностики, изоляции и лечения больных дизентерией оказывали непрямое, но тем не менее позитивное воздействие на количество смертельных случаев дизентерии среди маленьких детей. Разумеется, это всего лишь гипотеза, однако ее косвенно можно подкрепить тем фактом, что снижение смертности от дизентерии среди младенцев – в группе для нее еще не существовало действенного лекарства – шло лишь немного медленнее, чем снижение общей смертности от дизентерии среди взрослых и детей старше года, то есть среди тех, кого уже могли лечить от этого заболевания. Таким образом, вполне вероятно, что прогресс в лечении старших детей оказывал, как минимум, непрямое воздействие на судьбу младенцев[529]. Еще труднее оценить возможное воздействие послевоенного увеличения числа врачей и количества коек в детских лечебных учреждениях. Мы знаем, что этот рост был существенным, и в теории это означало, что часть детей (но только часть, как мы увидим далее) получала лечение быстрее, и это могло спасти им жизнь. В первые послевоенные годы наблюдался жестокий дефицит педиатров и общий низкий уровень подготовки всех врачей в области диагностики в целом. В самых худших случаях, например в шахтерских городах Молотовской области в конце 1948 года, все домашние вызовы к больным детям принимали фельдшеры, настолько значительной была нехватка даже плохо подготовленных врачей[530]. Следовательно, по мере того как медицинские институты выпускали все больше врачей, по мере того как увеличивалась вместимость больниц и клиник и улучшалось качество медицинских услуг, снижался уровень детской смертности. Проблема в том, что эти факторы должны были влиять на общий уровень смертности, а не избирательно на смертность детей от дизентерии или гастроэнтерита. Другими словами, они могут объяснить общее снижение детской смертности, но никак не более быстрое снижение количества смертельных случаев от желудочно-кишечных инфекций.
Однако существовали еще два фактора, почти наверняка оказавших влияние. Во-первых, улучшился рацион питания. Возможно, в нем по-прежнему не хватало калорий и сбалансированности, но главное – у людей стало больше еды. После 1948 года многие матери могли выкармливать своих младенцев на протяжении более длительного периода, что предохраняло грудничков от патогенов и повышало их сопротивляемость инфекциям. А если детей кормили твердой пищей, то она была более высокого качества и, скорее всего, безопаснее.
