Опасное путешествие Щепкина - [8]

– Некоторые говорят «моя супруга», – сказала Кнопка. – Может, оно тебе больше понравится?

– Гораздо больше, – признался Щепкин. – Я хочу побыть с супругой и ребёнком.

– Ладно, – кивнул Малыш. – Но после ужина вы, наверно, снова выйдете гулять, и мы ещё поиграем.

– Не исключено, – ответил Щепкин, но заметил, что Малыш огорчается, что он так отдалился от него из-за женитьбы, и добавил: – Увидимся после ужина, до скорого.

– Отлично, – сказал Малыш и убежал домой ужинать.

После еды Кнопка отказалась идти на улицу.

– Мне надо сначала сделать кое-что, – объяснила она. – Я хочу нарисовать свадебную фотографию Щепкина и Корнеевны. Пройдёт время, и им будет приятно, что она у них есть.

Но Щепкин и Корнеевна очень обрадовались картинке прямо сейчас.

– Ну вот, – сказала Кнопка. – И не забывайте меня. Я уезжаю к бабушке и буду жить у неё ужасно много месяцев.

– Мы своих друзей не забываем. Скажи, Корнеевна? – заявил Щепкин.

– Да. Мы не забываем, – ответила Корнеевна и сделала книксен.

Добро пожаловать домой, сказал папа

Папа Малыша со своими пальто и платьями всё время ездит по командировкам. Часто он уезжает недалеко и тогда в субботу возвращается на выходные, но сейчас отправился на север и не появлялся дома уже много недель. Он пишет Малышу открытки, Малыш убирает их в коробочку, а перед сном иногда достаёт, рассматривает и представляет себе папу в тех далёких местах. Но Малыш каждый день ходит с мамой на работу, у него много дел. Не успеешь встать – уже ночь, день прошёл. Часто Малышу некогда даже подумать о папе. И у мамы с Филиппом всё так же. Иногда они вечером садятся все вместе и пишут папе письмо, а Малыш рисует в подарок картинку. Но если б они знали, как папа радуется их письмам, они, конечно, писали бы гораздо, гораздо чаще.

Но папа уже сам едет домой. Он так соскучился, что гнал машину почти без остановок, лишь бы поскорее увидеть маму и мальчиков. Иногда он даже ночью ехал, чтобы побыстрее добраться. И сумел-таки приехать на целый день раньше, чем обещал. Представляете, он встал ещё до рассвета и ехал, голодный и продрогший, ни разу не остановившись, пока в полдень не домчал до родного дома. Тот встретил его тишиной и покоем. И тогда только папа сообразил, что днём дома никого нет.

Жалко, подумал папа разочарованно. Обычно к его приезду мама печёт хлеб и булочки, а Малыш с Филиппом ходят его встречать. И папе уже чудился горячий, сладкий дух свежей сдобы. А тут раз – никого нет, и булочками не пахнет.

– Э-эх, – загрустил папа. – Ну да ладно, ничего не поделаешь.

Он вытащил из машины два тяжеленных чемодана, а платья с пальто оставил висеть в грузовичке, им скоро снова в дорогу. Дотащив чемоданы до двери, папа взялся за ручку… Заперто. Конечно, раз дома никого нет, дверь на запоре. Папа полез в карман пальто за ключами и тут только вспомнил, что не брал их с собой. Боялся потерять во время долгой командировки, а что вернётся к запертым дверям, об этом он тогда не подумал.

Папа сел на ступеньку. Слева и справа от него стояло по тяжёлому чемодану. Всё получилось совсем не так, как папа намечтал себе, и он огорчался и злился. Папа взглянул на машину. Каждый божий день он садился в неё и куда-то мчался. Но теперь всё, хватит. Сил ехать к маме в магазин за ключами у него нет, понял папа. Он оглядел кухонное окно. Оно было плотно и надёжно закрыто на два шпингалета. Как и окна в гостиной. А спальня? Вот незадача, и это окно заперто. Последняя надежда оставалась на комнату мальчиков. Папа встал, задрал голову – ура! Окно в комнате Малыша и Филиппа приоткрыто.

Папа обошёл дом, нашёл лестницу и потащил её к окну. Хотя она была тяжёлая, папа этого не замечал – так он взбодрился от мысли, что сейчас он проникнет в дом, сварит кофе, согреется и никуда больше сегодня не поедет.

Папа приставил лестницу к окну, проверил, надёжно ли она стоит, и полез наверх. Всё шло отлично, пока он не оказался на уровне окна. Филипп искусно вставил в распор между рамой и окном пробку и укрепил её, навязав крепких маленьких узелков на верёвку. Развязывать эти узелки оказалось делом мучительным. Будь у папы ножницы, он бы справился вмиг, но ножницы лежали в чемодане, а лазить как мартышка вверх-вниз папе не хотелось, тем более что четыре узелка он всё-таки развязал, оставалось ещё шесть.

Тут на дороге внизу остановилась машина.

– Любезнейший, – крикнул мужской голос, – а куда это вы лезете?

От неожиданности папа чуть не свалился с лестницы. Он повернул голову и с достоинством ответил:

– Я хочу войти в окно своего дома.

– Вот оно что, – откликнулись с дороги. – А я подумал, вы вор. Но на вид вы не злодей, так что я, пожалуй, поеду спокойно дальше. Простите за беспокойство.

– Да уж да, – сердито буркнул папа себе под нос, – вы правы, только психи лазят в свой дом через окно…

От злости он разом распутал все шесть узлов, распахнул окно и влез в комнату. Здесь живут его мальчики, его сыновья. Сейчас их дома нет, но папе было приятно вот так постоять, посмотреть, как у ребят всё устроено, и словно бы поближе с ними познакомиться.

Потом он спустился в кухню и поставил вариться кофе. И вдруг вспомнил некстати, как прекрасно пахнут горячие булочки. Заглянул в холодный шкаф, а там – палочка дрожжей, мама припасла. И не успел папа хорошенько подумать, как уже отыскал поваренную книгу с рецептом и замесил тесто для булочек.