Опасная работа - [42]

Капитаны китобойных судов утверждают, что дойти по полюса не так уж трудно. Конечно, часть их уверенности следует отнести за счет возбуждения от хорошей беседы за трубкой и стаканчиком горячительного, но нельзя не признать, что в высказываниях на эту тему они на редкость единодушны. Если коротко, идея их заключается в следующем:

Между Гренландией и Шпицбергеном дальнейший путь на север исследователю Арктики преграждает гигантский плавучий ледяной риф, носящий научное название «палеокристаллического моря» (более выразительное англо-саксонское название – «Барьер»). Судно, с трудом протиснувшееся между плавучими льдинами, где-то возле 81-го градуса оказывается перед могучим монолитом, стеной, протянувшейся от края и до края горизонта и не имеющей ни единой бреши либо протока, куда можно было бы направить нос корабля. Лед «Барьера» – старый, неровный и очень толстый, его нельзя ни пробить, ни преодолеть, карабкаясь по верху, по острым его зубцам. С ним в 1827 году боролся отважный Парри на своих санях, пройдя по его льду, насколько мне помнится, до 82.30°, что долгое время было абсолютным рекордом. Его вывод был следующим: старый этот лед простирается до самого полюса.

Препятствие описано, теперь перейдем к тому, как китобои полагают возможным это препятствие преодолеть.

Лед этот, утверждают они, кажется монолитным только с виду, на самом же деле – это плавучий объект, зависимый от воды, на которой покоится. В морях этих имеется постоянное южное течение, ослабляющее сцепку льда, а если, вдобавок к этому течению, задувает северный ветер, то массив начинает раскалываться, образуя заводи и заливы. Если крепкий северный ветер продолжается достаточно долго, в любую минуту во льду может возникнуть проход, как это, по уверениям моряков, часто и происходило, и тогда судно может проскочить барьер, дойдя до самого полюса.

Китобойные суда, занимавшиеся сезонным промыслом далеко на севере у 82-й параллели, видели перед собой открытое, без льдин, море и, что даже важнее, не замечали на небе в северной его части отражения льдин. Но, служа компании, они обязаны были заниматься китами и не имели достаточно побудительных причин, чтобы, рискуя собой, судном и грузом, устремиться к полюсу.

Идея эта проверяется легко и без излишних трат. Возьми канонерскую лодку, крепкую, недлинную, снабженную любыми, хоть и допотопными, машинами, любой мощности, пусть даже не выше ста лошадиных сил. Разбавь команду шотландцами и шетландцами, остальные матросы могут быть кем угодно, лишь бы с некоторым опытом плаванья. Для первых нескольких походов вдобавок к обычному, командному составу, возьми на судно парочку ледовых лоцманов. Капитаном пусть будет кто-нибудь вроде Маркема. А потом отправляй такое судно каждый июнь или июль к барьеру – проверить, как ведет себя лед, строго наказав команде не пытаться его штурмовать, если в нем не будет чистого прохода. Может так случиться, что раз шесть плаванье ничего не даст. А в седьмой сезон вдруг подует сильный северный ветер, и откроется чистая вода, и небо прояснится. Так или иначе, попытка не пытка, больших денег не потребует, а для молодых матросов лучшего опыта не придумать. Они увидят, что плавание в гренландских водах летом куда здоровее и приятнее плаванья на Азоры или Мадейру, куда их так часто подряжают. Длительность похода должна быть меньше месяца.

Чего только не бывает в северных широтах, и редко кто из китобоев не имеет про запас какой-нибудь байки, интересной подчас очень и очень многим. Так мне стала известна одна, не привлекшая к себе пока такого внимания, какое она, на мой взгляд, заслуживает. Несколько лет назад капитан «Затмения» Дэвид Грей, благочинный китобойного промысла, представляющий вместе со своими братьями Джоном и Алеком знаменитую династию китобоев, плавая на севере, увидел надо льдом хлопающую крыльями в полете большую птицу. Спустили лодку, птицу убили, и, когда ее взяли на борт, никто не мог определить ее породу. По возвращении выяснилось, что птица эта – молодой альбатрос-подросток. Теперь его чучело стоит в Питерхедском музее с соответствующей табличкой между перепончатых лап.

Но альбатрос – птица антарктическая, и невероятно, чтобы какая-нибудь особь могла в одиночку преодолеть столь громадный путь с одного края земли до другого. Альбатрос этот был, конечно, молод и, возможно, легкомыслен, но вряд ли способен на такие экстравагантные и безумные поступки. Но если не это, то что? Может, этот альбатрос отбился от своих собратьев, обитающих где-то дальше на севере? Но если дальний север населен какой-то другой фауной, значит, там и климат другой. Возможно, Кейн был не так уж неправ, предполагая наличие там открытого водного пространства? Возможно, вдавленность земной поверхности на полюсах, как бы уплощение в этих местах округлости Земли, всегда представлявшееся моему детскому воображению прикосновением перста Божьего, словно Создатель слегка сдавил земной шар, взяв его двумя пальцами, прежде чем запустить в пространство и заставить вращаться, повлияло на климат здесь в большей степени, чем мы это представляем? А если так, то разве не облегчит это путь исследовательскому судну к полюсу при благоприятном северном ветре и образовании разлома в ледяной корке Барьера?