Опасная граница - [52]

— Я знаю, мама выросла в Праге, училась в чешской школе, папа познакомился с ней, когда служил во Вршовице.

— Ты очень похожа на нее. Только ростом она была поменьше. Ты пошла в отца.

— Папа немец, и я по всем бумагам тоже немка.

— Бумаги — это ерунда. Главное — чтобы ты сама знала, кто ты.

— И за Ганса мы боимся. Он прямо как сумасшедший —-так их ненавидит, и иногда мне кажется, что даже не знает за что. Просто ненавидит, и все. Насмехается над ними, где только может.

— Видишь? А он тоже немец.

— Придет время, и Германия захватит Судеты. Пан начальник, что же делать?

— Тебе надо побыстрее выходить замуж. Мужа переведут на новое место, ты хорошо говоришь по-чешски, и никто не узнает, что ты немка.

— А папа и Ганс останутся здесь...

— Если я сейчас скажу, чтобы они не совали нос в политику, а занимались своим делом, тебе это покажется смешным, потому что именно из-за этого я и гоняюсь за ними по границе.

— Я поняла, что вы хотели сказать, и непременно передам им это.

— Надеюсь, ты пригласишь меня на свадьбу.

— Вас приглашу первым, будьте спокойны. Вы получите самый вкусный кусок свадебного пирога.

Она поднялась и стряхнула с платья прилипшие иголки.

— До свидания! — сказала она и помахала рукой на прощание.

Карбан смотрел ей вслед, пока она не исчезла за поворотом тропинки. Он хотел ей столько всего сказать, но не сказал почти ничего. Ему даже стало немного досадно. Он намеревался потребовать от нее, чтобы она не шаталась по границе, взять с нее обещание, что она не будет больше помогать отцу в контрабанде. Однако разговор вышел совсем другим. Правда, проблема, которая волновала девушку, тоже важная. Он помог ей советом, правильным, как ему казалось. Большего он сделать не мог. Карбан вздохнул, оперся спиной о ствол дерева и закрыл глаза.

* * *

Весь июнь был жарким, и уже в начале июля косари принялись косить рожь, проделывая широкие дорожки из одного конца поля в другой. По проселкам стучали телеги, женщины шли с граблями и вилами на плечах, словно солдаты. Воздух был напоен запахом созревшего хлеба. А по ночам ясное звездное небо нередко озарялось всполохами далеких зарниц.

Ганс Гессе теперь ходил с контрабандой один. Кречмер все отговаривался, что ему надо срочно делать покупки, искать хорошие вещи. Он всецело был занят мыслями о свадьбе Марихен и хотел, чтобы все у нее было в порядке. Она спорила с ним, доказывая, что время есть и торопиться не следует. Она договорилась с Карелом, что свадьба будет зимой. Его пока еще не назначили на должность таможенника, он числился только практикантом. Вот Карбан и посоветовал ему отложить женитьбу до получения приказа о зачислении его в штат конторы.

— Что такое полгода? И не заметишь, как пройдут, — сказал Кречмер, когда дочь объяснила ему, почему они отложили свадьбу на зиму. — Учись шить. Сходи к старой Винтер, она тебе поможет. У нее есть чему поучиться, как-никак к ней ходят самые уважаемые клиенты.

Ганс появлялся у них редко. Прежних бесед по вечерам тоже не было. Марихен куда-то исчезала — очевидно, встречалась со своим женихом. Кречмер в таких случаях то и дело смотрел на часы, а когда она приходила, начинал допытываться у нее, где она была, будто не знал, что дочь собирается выходить замуж.

Когда Ганс снова зашел за Кречмером и тот сказал, что ему не хочется идти в Зальцберг, Ганс заявил, что будет ходить один. А что ему оставалось делать?

— Хорошо, ходи один! У меня теперь другие заботы. За девчонкой надо смотреть: она прямо как не в себе. Матери не хватает, ох как не хватает матери!

— Нечего за нее бояться, Марихен — хорошая девушка. Не знаю, почему ты так ее блюдешь, ведь она же все равно выйдет замуж за этого парня. Будь благоразумен, Йозеф. Вспомни, как сам был молодым!

— Пока что она не вышла замуж. Вдруг они поссорятся и разойдутся, а Марихен будет уже не девушкой, что тогда?

— Значит, ты ей не веришь?

— Я не позволю ей шляться по ночам.

— Она может все вечера напролет сидеть дома, и все равно ты за ней не уследишь.

В Зальцберге для контрабандистов были приготовлены ящики с деталями для фотоаппаратов. Их надо было срочно доставить владельцу предприятия по производству фотоаппаратов в Румбурке. Кубичек страшно разозлился, узнав, что Кречмер не хочет больше ходить через границу, но быстро нашел выход.

— Я дам вам в помощники Германа, — предложил он Гансу. — Это ловкий молодой человек, готов на все, лишь бы платили.

— Герман — орднер из шайки Зеемана и носит пушку в кармане. Хвалился ею однажды в трактире. Это его вы собираетесь дать мне в помощники?

— Нет, связываться с такими ребятами я не хочу, — сказал Кубичек. — Я не воюю, а торгую. Тогда лучше ходите один. Посмотрим, как у вас будет получаться. Думаю, что скоро Кречмеру надоест сидеть дома и он вернется на границу, — добавил коммерсант.

— Если вам нужно побыстрее перенести товар, я могу ходить и днем.

— Надорветесь, Ганс.

— Ничего, как-нибудь осилю.

— Учтите, это не коробки с сахарином.

— Ладно, посмотрим.

В тот же день он отправился в Зальцберг, даже не стал ждать ночи. Он брел по лесу, размышляя о том, как в Зальцберге зайдет посидеть в пивной. У самой границы он столкнулся с Карбаном.