Опаленные крылья - [26]

Девушка открыла рот от изумления:

— Дедушка, но я не смогу истратить все это!

— Не сможешь? Тогда ты самая необычная молодая женщина, впрочем, я и так это знал. — Он с довольным видом покивал. — Возьми, дитя, это мелочь, сущий пустяк, и, когда все потратишь, приходи ко мне.

Джулия наклонилась и поцеловала его в исхудавшую щеку.

— Вы не должны меня так баловать, — немного охрипшим от волнения голосом сказала она.

— А вот насчет этого, — возразил он с показным стариковским высокомерием, — я сам решу. Я буду делать только то, что мне нравится.

Глава 4

Джулия прекрасно знала, кто будет в ярости от ее затянувшегося пребывания в доме. В последние дни Дениза с радостью говорила о предстоящем отъезде англичанки и даже не пыталась скрыть, с каким удовольствием она будет наблюдать за этим событием. Поэтому Джулия решила, что будет лучше, если об этом кузенов проинформирует дед, и ей было интересно узнать, как долго пробудут в Мас сами Кордэ. Был еще только май, а они неопределенно говорили, что проведут здесь лето, готовя картины для осенней выставки в Париже. Это совсем не нравилось Джулии, поскольку Дениза злилась и даже возмущалась ее утренними верховыми прогулками с Арманом, хотя сама нисколько не продвинулась вперед в своих отношениях с ним. Он старался избегать ее, как только мог, а когда его загоняли в угол, обращался с ней с холодной вежливостью. Намеки Денизы на то, что она хочет научиться ездить верхом, подвергались осмеянию. Она никогда добровольно не подошла бы к лошади, если бы не сильное желание провести как можно больше времени наедине с Арманом.

Ги вел себя более дружелюбно и даже периодически делал попытки поухаживать за Джулией, но она была непреклонна. Его отношение озадачивало девушку. Она не верила, что он действительно увлечен ею, так как, подобно многим низкорослым мужчинам, восхищался высокими полногрудыми женщинами, и даже работа над ее портретом, казалось, не вдохновляла его. Джулия решила, что это сестра науськивает его в надежде отвлечь соперницу от Армана. Забавный маневр!

Жиль Боссэ с неизменным педантизмом уделял своим внучатым племянникам по десять минут каждое утро. Свидание, которое никому из них не приносило радости, но рассматривалось как comme il faut[34]. Гости должны платить хозяину благодарностью, а хозяин не может полностью игнорировать своих гостей. Джулия надеялась, что дед расскажет им о планах продлить ее пребывание, и, отправившись на свою очередную прогулку верхом, размышляла о том, что будет происходить в ее отсутствие. Но первой ее заботой, естественно, была покалеченная рука Армана.

— Надеюсь, вам обработали рану? — строго спросила девушка, остановив взгляд на рукаве его рубашки.

Арман пожал плечами.

— Йодом, — лаконично ответил он.

— Устаревшее средство. И это все?

— N'importe. Прошу вас, мадемуазель, больше не беспокоиться по таким пустякам.

Проглотив обиду, Джулия оставила эту тему и сказала ему, что не едет домой. При этом она внимательно наблюдала за его непроницаемым лицом в надежде, что на нем появится хоть какой-то признак радости. Пустые ожидания! Он только взглянул на нее спокойно и холодно заметил:

— Это доставит хозяину массу удовольствия. Я рад за него.

Джулия отвернулась и беспокойно подергала поводья. Она должна была предвидеть такую реакцию — Арман не считался ни с кем, кроме ее деда, и, видимо, не особенно был рад тому, что придется и дальше сопровождать ее на утренних прогулках. Чтобы скрыть свое уныние, девушка весело сказала:

— Так что я буду здесь, когда начнется праздник в честь Сары, — и затаила дыхание, ожидая ответа. Он сам говорил ей, что она должна побывать на празднике. Не предложит ли он поехать вместе?

— Вам понравится, — равнодушно бросил Арман. — Думаю, Кордэ составят вам компанию.

Джулия тяжело вздохнула. Она охотнее останется дома, чем поедет с Кордэ, но гордость не позволила ей сказать об этом Арману. Вместо этого она пустила Бьянку галопом и, к своему удовлетворению, услышала за спиной его озабоченный окрик.

Буря, которой опасалась Джулия, не замедлила разразиться: Дениза встретила ее на верхней ступеньке лестницы, когда девушка поднималась к себе, чтобы переодеться.

— Полагаю, ты очень довольна собой, — свирепо прошипела художница. — Добилась все-таки любви дяди Жиля. Тебе повезло, что ты так похожа на свою мать! Бедный старик путает тебя со своей любимой Жюльеттой, с которой он, между прочим, обошелся скверно. Подожди, начнешь ему перечить, он и с тобой поступит так же!

— Не понимаю, почему ты так злишься, — раздраженно сказала Джулия. — Дедушка просто попросил меня остаться подольше, и я не думаю, что должна спрашивать у тебя разрешение.

— Совершенно верно, я, как всегда, не в счет! — Глаза Денизы метали молнии. — Никто не считается со мной, но однажды я заставлю тебя признать свою ошибку, и тогда берегись! — И она бросилась вниз по ступенькам.

Джулия пошла в свою комнату. На сердце у нее было тяжело. Сначала Арман дал ей резкий отпор, теперь Дениза угрожает. Дениза злится конечно же из-за Армана. Если бы только можно было убедить ее, что он абсолютно равнодушен к Джулии Арчер, тогда воцарился бы мир. Джулия не могла сказать, что равнодушие было взаимным, но вряд ли ее чувства интересовали Денизу.