Они еще спали - [10]

- Да у меня походка такая... странная, - сказал он. В сущности, он хотел сказать, что она у него была неприкаянная, но не сказал.

- У меня тоже, - сказала Белка.

- И у тебя тоже? - переспросил Краб. - Какая же такая у тебя походка?

- Ну... - сказала Белка. - Не знаю я. Но просто ужасно странная.

Немного погодя они в молчании брели по пляжу. Потом Краб тихонько сказал: "Правда ведь, у меня ну очень странная походка? "

- Да, - согласилась Белка. - Но симпатичная.

- Ой, правда?

- Правда.

Они помолчали.

- У меня походка еще страннее, - сказал Краб.

Белка посмотрела на море и сказала:

- Оба мы хороши.

Краб покосился на Белку и нашел, что у нее-то походка была хоть куда.

И они опять замолчали.

Потом Краб сказал:

- Белка...

- Да, - сказала Белка.

- Ты меня что, потом выкинуть собираешься?

- Тебя?

- Да.

- Это еще почему?

- Да потому, что я неприкаянный.

Белка застыла на месте, посмотрела на Краба и сказала:

- Вот еще.

И они пошли дальше, собирая сладкую морскую пену, лежавшую на скалах, и время от времени присаживаясь отдохнуть.

Поздно вечером, когда солнце уже опустилось за море, они вернулись к домику Краба.

- Пока, Краб, - сказала Белка.

- Пока, Белка, - сказал Краб, и сделалось ему так хорошо, что он чуть было не запел и не пустился в пляс на одной клешне. Но он не запел, поскольку опасался, что Кто-нибудь, кто прохаживался неподалеку, услышит и вышвырнет вон с криком: "Это кто это тут распелся? Ты? А ну прочь! "

Он вздохнул, забрался в свой домик и подумал: " Посмотрел бы ты на себя сейчас, Краб... "

Но было уже слишком темно, чтобы идти к скале и глядеться в стоячую воду.

БЫЛА ПОЛНОЧЬ. Белка пыталась думать о чем-нибудь усыпительном. Но все, о чем она думала, было необыкновенным и таким удивительным, что глаза ее раскрывались даже шире обычного, хотя она ничего не видела в темноте.

Внезапно в ее дверь постучали.

- Кто там? - спросила она. В дверь вошел Муравей, но Белка его не разглядела.

- Слон, - сказал Муравей.

- А, это ты, - сказала Белка. - Ты чего это?

Муравей помолчал.

- Да на лампе покачаться, - сказал он наконец.

- Ну, покачайся, - сказала Белка.

Муравей в темноте забрался на стол и принялся раскачиваться на лампе.

- Здорово тебе? - спросила Белка.

- Да, - сказал Муравей. Но на самом деле здорово ему не было. Он не находил никакого удовольствия в этом занятии.

Муравей снова запрыгнул на стол и затрубил, как Слон.

- Слышу, слышу, - сказала Белка. - Молодец.

Муравей слез со стола и уселся на стул. Некоторое время было тихо.

Белка глядела в темноту прямо перед собой, не зная, что сказать.

- Знаешь, - проговорил наконец Муравей.

- Что? - спросила Белка.

- Я ведь не Слон, - сказал Муравей. - Я - Муравей.

- Ах вот как, - сказала Белка.

- Или тебе это все равно? - спросил Муравей.

- Ну... знаешь... - сказала Белка. - Нет, не все равно.

- А какая разница?

Белка глубоко задумалась, но внезапно поняла, что разницы не видит. В то же время она отлично понимала, что разница есть. Она крепко зажмурилась, крепко задумалась и наконец созналась:

- Не знаю.

Повисло долгое молчание.

- Это что же, я хоть кем могу быть? - спросил тогда Муравей.

- Хоть кем? - переспросила Белка. - Это как же так?

- Вот именно, - мрачно сказал Муравей, уставясь себе под ноги. - Как это так?

- А мне почем знать, - сказала Белка.

- Нипочем, - согласился Муравей.

Разговор для полуночи был довольно странный. Белка встала и подошла к шкафу, и немного погодя они ели мед и сладкое желе.

- А мне вот не спалось, - призналась Белка.

- Не спалось, - ответил Муравей. Вид у него был серьезный, и казалось, он о чем-то напряженно размышляет.

- Ну ладненько, - сказал он вдруг. - Пошел я, однако.

Он распахнул дверь. Белка снова забралась в постель.

 Не свались, - успела она пробормотать на прощание, уже с закрытыми глазами.

- Уж как-нибудь, - сказал Муравей и почти, почти с грохотом свалился с верхушки бука. Но вовремя вспомнил, что никогда не падает.

СЛОН ЗАДРАЛ ХОБОТ В НЕБО, похлопал ушами и завопил изо всех сил:

- Я не могу спа-ать!

Звери вздрогнули спросонок и подскочили в постелях.

Некоторые закричали:

- Прямо никак?

- Прямо никак! - закричал в ответ Слон.

После чего улегся и немедленно уснул.

Но остальные так и остались сидеть торчком в постели, удрученно глядя в темноту и не понимая, где они.

Когда на следующий вечер Слону опять не спалось и он снова что есть мочи завопил: "Я не могу спать! ", звери решили принять меры.

- Надо что-то для него сделать, - сказал Сверчок, с опухшими веками сидевший в траве на берегу реки.

- Ах-ха... - зевнул Жук.

- Да, но что? - успела спросить Лягушка, перед тем как спросонья со звонким плеском плюхнуться в воду.

Лебедь зевнул, вытянул шею и сказал:

- Надо ему другую кровать подарить.

И угадал! Звери тут же согласились.

И все они принялись сооружать кровать, такую мягкую и теплую, что любой, улегшийся в нее, немедленно засыпал.

Кровать была в то же время очень легкая. Она не стояла, а покачивалась.

А стоило на нее тихонько подуть, и она могла улететь.

- И куда же она улетит? - полюбопытствовала Черепаха.

- После разберемся, - сказал Сверчок.

- О, - сказала Черепаха, кашлянула в кулачок и больше не произнесла ни слова.