Он выбрал гвозди - [4]

равно.

И из-за того, что Красавица полюбила, Чудовище стало красивым.

Эта история так знакома нам не только потому, что это сказка. Она знакома, потому

что напоминает нам о самих себе. В каждом из нас есть чудовище.

Так было не всегда. Было время, когда лик человечества был прекрасным, а дворец

славным. Но это было до проклятия, до того, как тень нависла над садом Адама, до того, как тень нависла над его сердцем. И со времени проклятия мы стали другими.

Чудовищными. Уродливыми. Дерзкими. Злыми. Мы делаем вещи, которые не должны

делать, и удивляемся, почему мы их делаем.

Уродливая часть меня проявила свое чудовищное лицо как-то однажды вечером. Я

ехал по дороге с двумя полосами движения, которые должны были слиться в одну.

Женщина, которая вела машину рядом со мной, ехала по полосе, которая должна была

продолжиться. Я ехал по той, которая должна была влиться в другую. Мне нужно было

быть впереди нее. Несомненно мое расписание было более важным, чем ее. Разве я не

принадлежу к духовенству? Разве я не посланник сострадания? Посол мира?

Поэтому я нажал на газ.

И знаете что? Она тоже. Когда моя полоса закончилась, она была на крыло впереди

меня. Я заворчал, снизил скорость и пропустил ее вперед. Она мило помахала мне рукой

через плечо. Р-р-р-р-р-р...

Я включил «ближний свет». Затем дурная часть меня сказала: «Подожди-ка». Разве я

не призван проливать свет на темные места? Разгонять тени?

Поэтому я направил дальний свет фар в ее зеркало заднего обзора.

Она отомстила мне тем, что затормозила. И поехала почти ползком. Эта женщина

была подлой. Ей было хоть бы что, даже если бы весь город Сан-Антонио куда-нибудь

опаздывал; она не хотела ехать быстрее двадцати пяти километров в час. А я не собирался

выключать свет фар, светивших в зеркала заднего обзора ее машины. Как два упрямых

осла, мы не хотели уступать друг другу: она медленно ехала, а я ярко светил. После еще

нескольких недобрых мыслей, в которых я не осмелюсь признаться, дорога расширилась, и я начал обгонять ее. И что же было дальше, как вы думаете? Красный свет остановил нас

обоих рядом друг с другом на перекрестке. То, что случилось потом, содержит в себе

хорошую и плохую новости. Хорошая новость состоит в том, что она мне помахала. А

плохая — в том, что я не стал повторять этот жест.

Через несколько минут мне стало стыдно. «Зачем я это сделал?» Обычно я спокойный

малый, но те пятнадцать минут я был чудовищем! Меня утешали только две вещи: во-

первых, у меня на машине нет христианской наклейки, а во-вторых, апостол Павел

сталкивался с подобной борьбой: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим.

7:15). Вам когда-нибудь хотелось сказать что-то подобное?

Если да, то вы попали в хорошее общество. Павел не был единственным человеком в

Библии, который боролся с чудовищем внутри. В Писании сложно найти страницу, на

9

которой зверь не показывал бы свой оскал. Царь Саул преследовал с копьем молодого

Давида. Сихем изнасиловал Дину. Братья Дины (сыновья Иакова) убили Сихема и его

друзей. Лот ушел жить в Содом, а затем бежал оттуда. Ирод убил младенцев в Вифлееме.

Другой Ирод убил двоюродного брата Иисуса. Если Библию и называют Книгой Добра, то

не потому, что таковы люди, про которых в ней говорится. Кровь течет так же быстро в

этих историях, как и чернила из перьев, которые их записали. Но зло чудовища никогда не

было таким жестоким, как в тот день, когда умер Христос.

Ученики сначала быстро заснули, а потом быстро проснулись.

Ирод хотел зрелища.

Пилат не хотел участвовать во всем этом.

А воины? Они хотели крови.

Поэтому они избили Иисуса плетьми. Плеть легионера состояла из кожаных ремней, на концах которых были свинцовые шарики. У него была одна цель: избить обвиняемого

почти до смерти, а затем остановиться. Было позволено наносить тридцать девять ударов, но они редко требовались. Центурион следил за состоянием обвиняемого. Нет сомнения, что Иисус был близок к смерти, когда Ему развязали руки и Он упал на землю.

Бичевание было первым действием солдат.

Распятие было третьим. (Нет, я не пропустил второе. Сейчас мы об этом поговорим.) Хотя Его спина была разорвана в клочья, воины взвалили перекладину креста на Его плечи, повели на лобное место и казнили.

Мы не виним солдат за эти два действия. В конце концов они всего лишь исполняли

приказания. Но трудно понять то, что они сделали между двумя этими действиями. Вот

как это описывает Матфей:

Иисуса бив предал на распятие. Тогда воины правителя, взяв Иисуса в

преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него

багряницу, и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали

Ему в правую руку трость; и, становясь перед Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся. Царь Иудейский! И плевали на Него,и взяв трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с

Него багряницу и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие (Мат.

27:26-31).

Задача солдат была проста: привести Назарянина на холм и убить Его. Но у них была

своя идея. Сначала они хотели повеселиться. Сильные, отдохнувшие вооруженные воины

окружили измученного, чуть живого плотника из Галилеи и били Его. Бичевание было