Он смеялся последним - [7]
— Пожалуйста: «Владомирский-Малейко Владимир Иосифович — офицер царской армии.»
— Народный артист БССР, — как бы про себя уточнил секретарь.
— А кроме того: «.связь с польским шпионом Алехновичем». Этот нами уже разоблачен — работаем, э!
Театральная программка в руке Пономаренко подрагивала.
— Григонис. заслуженный БССР?
— Пожалуйста: «Глава контрреволюционной организации — по показаниям агента польской разведки», уже разоблаченного нами.
— Бирилло Степан?
— Пожалуйста: «Высказывал антисоветские настроения. Брат осужден за вредительство на «Осинторфе». Кто еще интересует, Пантэлеймон Кондратэвич?
— Платонов?
Цанава порылся в папке, достал нужный лист. Говорил он с грузинской напевностью, без ударений в словах:
— Разрабатывается как участник контрреволюционной национал-фашистской организации. Вот, пожалуйста, а еще — со званием: заслуженный артист!
— Это тот состав, который театр представил для поездки в Москву, — Пономаренко барабанил пальцами по стеклу стола.
— Нам известно, что в спектакле есть второй состав. Но и там тоже не все чисто.
— Это достоверно, так, Лаврентий Павлович?
Чекист самодовольно усмехнулся:
— Вот первый страница: «Список участников декады белорусского искусства в городе Москва, на которых имеется компрометирующая информация». А вот последний: «Начальник 2-го отдела УГБ НКВД БССР старший лейтенант Госбезопасности Крупеня, начальник 4-го отделения 2-го отдела УГБ НКВД БССР лейтенант Дечко». У меня нет оснований не доверять моим людям — очень добросовестные парни. «хлопцы», как вы говорите.
Нарком перебирал листы, нашел в папке программку, такую же, как лежавшая перед секретарем, потыкал в нее пальцем.
— Они не едут в Москву: Романович завлит театра, художник Малкин, но оба гражданина тоже в этой папка театра «БДТ-1», уже разрабатываются как участники нацдэмовской национал-фашистской организации. Смотрим, пожалуйста, весь театр такой: администратор с рэдкой фамилией Шапиро, бутафор, бухгалтер.
— А она. организация существует?
— Докопаемся, Пантэлеймон Кондратэвич, докопаемся. Люди мои — трудолюбивые. Смотрим, пожалуйста, другой папка: вот артист Былинский — сын попа; композитор Нестор. как Махно, э!.. Нестор Соколовский — регент. Не хочу вас задерживать.
— А Крапива, автор? — опасливо, почти безнадежно поинтересовался Пономаренко; шарил рукой по столу, ища трубку. — Недавно демобилизовался. В папке писателей гляньте. Его пьеса едет в Москву.
— Автор «Хтосмяеццаапошным». — Цанава покопался в бумагах. — Вот! Он у нас пока не проходит, еще в разработке. Но им занимается лейтенант Ружевич — очень трудолюбивый хлопец. — Он взял официальный тон: — Товарищ первый секретарь, какое ваше решение?
Пономаренко колебался; постучал черенком трубки по программке.
— Первый состав поедет. Кто птичкой помечен.
— Очень рискуем.
— Я председатель комиссии по декаде. Один я в ответе. Не беспокойтесь, везде буду утверждать: вы меня предупреждали. — Пономаренко поднялся. — Пойдемте к людям, Лаврентий Павлович, два часа ждут меня.
— Подождут. Это не все, пожалуйста. — Нарком достал лист из другой папки. — Мои люди во всех коллективах, на всех репетициях, все контролируют.
Пономаренко опустился в кресло, устало потер глаза, попросил тихо:
— Прочтите сами. Только самую суть.
— Хо. «Средства, отпускаемые на подготовку к декаде, превратили в канал для улучшения материального положения. Художественный руководитель Рудник заказывает и принимает любые музыкальные вещи от композиторов, тут же оплачивает их без утверждения правительственной комиссии, заявляя: «Денег много, пусть подработают, такое время нескоро будет». Композитор Подковыров, обращаясь к Руднику со своим музыкальным произведением, прямо заявил: «У вас теперь есть средства, дайте и мне поправить свои дела». «Оперный певец Арсенко заявил: «Живем, как на курорте, ничего не делаем. Так можно и разучиться петь». Еще фамилии?
Секретарь не отвечал; откинувшись в кресле, закрыл глаза.
Нарком вытащил несколько листков, сцепленных скрепкой.
— Документы Миколы Равенского: жалуется, пожалуйста, что он, автор песен «Красноармейская», «Стахановская», положил на музыку «Письмо белорусского народа товарищу Сталину», а его произведения не включили в декаду.
— А мои люди выяснили: он написал музыку к стиху «Магутны Божа»! Как такого брать в Москву, пожалуйста?!
Пономаренко машинально перебирал листы, сплошь с грифами «секретно» и «совершенно секретно», обреченно перечислял:
— Ансамбля танца, как у всех республик, нет, народного хора нет, оперы- балеты не готовы, сценаристы перегрызлись, а до декады — месяц. Месяц!.. Арестуй меня, нарком.
— Пантэлеймон Кондратэвич, у тебя два «секретный оружие»: комедия Крапивы и джяс.
— Мало. Или опять будем надеяться на чудо, как три месяца назад?
Оба заулыбались: декада, назначенная на осень 39-го, отменилась в связи
с победоносным походом Красной Армии, начавшимся 17 сентября воссоединением Белоруссии.
Цанава передал секретарю папку, предупредив:
— Ссекретный документы.
— Какие уж тут секреты, — устало отмахнулся Пономаренко. — Все очевидно: месяц остался до декабря — ме-сяц!
— Может, еще раз чудо произойдет, — многозначительно намекнул чекист; поднялся, собираясь уходить. — Ми в капиталистическом окружении.
Наберите около восьми утра его телефон — не домашний, там давно нет, давно ушёл на работу, обязательно пешком — а служебный, с большим количеством цифр «8»: директор и художественный руководитель Государственного концертного оркестра Беларуси, всем известного «АБ», уже в офисе. И если ему ещё не испортили настроение, а нервничает и пребывает в состоянии обиженного почти постоянно, то можете быстро решить с ним несложные вопросы. Потому что уже с восьми утра начнутся запланированные визиты. Побудем рядом — зримо и незримо, — и станет ясно: какой он, МИХАИЛ ФИНБЕРГ, одиночка в людском водовороте — с рассвета до полуночи.
Заочные диалоги составлены из высказываний на съёмках фильмов «“Песняры”. Беларуское чудо», «“Песняры” Прерванный полёт» и неосуществлённого фильма «Разменянные “Песняры”», из аудиозаписей и документов.
Этот фильм — рекордсмен советского кино по «лежанию на полке»: 22 года! Он задумывался на угасании «хрущёвской оттепели», запускался в эпоху «волюнтаризма», снимался в начале «застоя», тогда же был запрещён, перележал на полке и «стагнацию», и «ускорение-гласность», и смерть аж четырёх Генсеков КПСС, и при пятом был — изувеченный, резаный-перекроенный! — допущен к зрителям уже совсем другого поколения накануне развала СССР.Речь пойдёт о фильме «Житие и вознесение Юрася Братчика», он же — «Евангелие от Иуды», он же — «Христос приземлился в Гродно».
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.