Он приехал в день поминовения - [30]

— Ну, я сматываюсь! — возвестил он, вставая.

Мать догнала его, вполголоса принялась урезонивать, и он вернулся на свое место, буркнув:

— Понятно!

Жиль, как принято, велел подать шампанского. Затем прошел в соседнее помещение и расплатился по счету. Уже в четыре завтрак кончился. Жиль все-таки улучил минутку, чтобы перемолвиться с тетушкой Элуа.

— Тетя, вы в самом деле считаете, что дядю Мовуазена отравили?

Жерардина вздрогнула, улыбнулась, куснула крупными зубами воздух.

— Что сказать тебе, мой мальчик? Все знают, что ты — за нее. Твой дядя был крепыш, под стать своему отцу, крестьянину из Ниёля. Зачах же он в несколько месяцев. Таял прямо на глазах. Есть люди, которые помнят кое-какие подробности. Ты сам сказал мне, что волен поступать, как тебе угодно. Только не упрекай потом, что я тебя не предупреждала.

Все уже встали, дверь была распахнута. Боб жал на клаксон автомобиля.

Несколько небрежно учтивых слов на прощание, и семейство Элуа первым тронулось в путь.

У Эспри Лепара, напоминавшего обычно цветом лица те бумаги, над которыми он корпел всю жизнь, выступили на скулах розовые пятна, и под конец завтрака жена отобрала у него рюмку коньяку как раз в тот момент, когда он собирался ее опрокинуть.

Жиль завез тестя с тещей на улицу Журдана, где в соседних домах, как по команде, заколыхались занавески, и Эспри предложил:

— Не зайдете ли на минутку? Ну, пожалуйста! Выпьем по рюмочке арманьяка.

— Полно, Эспри! Ты же понимаешь, что Жилю с Алисой…

И теща бросила на зятя взгляд, столь выразительно уточнявший перспективы, что Жиля передернуло.

— Нет, отчего же! Минутка всегда найдется, — возразил он.

Жиль согласился лишь для того, чтобы доставить удовольствие тестю: если машина постоит у дверей, соседи воочию убедятся, что Мовуазен не брезгует заглянуть в домик на улице Журдана.

— Но у нас такой беспорядок! Утром мы страшно торопились!..

В домике все было миниатюрно: коридор, двери, гостиная с четырьмя раззолоченными креслами, диваном и столиком в стиле Людовика XV, столовая, которой не пользовались, потому что предпочитали есть на застекленной, как веранда, кухне — там меньше хлопот.

— Не обращайте внимания, Жиль…

Мадам Депар на ходу подбирала разбросанные вещи — белье, пару туфель, щипцы для завивки, валявшиеся на столике в гостиной, где висело лучшее в доме зеркало.

— Не понимаю, зачем муж уговорил вас зайти. Правда, обычно он не пьет, но сегодня, по-моему, малость переложил. К тому же суп из ракушек переперчили. А уж цыпленок…

Они покинули улицу Журдана, когда начало смеркаться. Вокруг машины толпились мальчишки. Раньше в этот час Жиль с Алисой встречались у входа в парк или бродили по аллеям, выбирая уголки потемней. Сегодня у них был автомобиль. Чтобы добраться до набережной Урсулинок, потребовалось всего несколько минут. Алиса, естественно, всю дорогу цеплялась за руку мужа, сидевшего за рулем.

У бывшей церкви наверняка был выставлен дозорный: не успела машина затормозить, как из гаража Мовуазена высыпала дюжина служащих во главе с Пуано, и пожилая сотрудница вручила Алисе охапку цветов.

— От имени персонала «Грузоперевозок Мовуазена» почитаю своим долгом…

Принося свои поздравления, Пуано старался изо всех сил, но взгляд у него был встревоженный, под глазами круги.

На пороге особняка новобрачных встретила мадам Ренке и служанка Марта, которую экономка сама подобрала для молодоженов. Жиль задал вопрос, вертевшийся у него на языке:

— Как тетушка?

— Все так же. Она наверху.

Они поднялись на второй этаж, где по распоряжению Жиля был за последние дни наведен относительный порядок. Комнаты убрали, проветрили. Левый флигель переоборудовали под жилье, чуточку старомодное, но удобное.

Гостиная была завалена цветами — корзины, огромные букеты. Медленно проходя мимо них, Алиса читала имена на визитных карточках: Рауль Бабен, Эдгар Плантель, Пену-Рато, граф де Вьевр, мэтр Эрвино… И еще многие другие — поставщики и клиенты фирмы Мовуазен.

— Интересно, куда все это деть? — сокрушалась Алиса. — Здесь их на тысячи франков. Одна беда: не пройдет и двух дней, как все повянет.

Дай Жиль себе волю, он, не задерживаясь на втором этаже, бросился бы прямо наверх, к Колетте.

Из деликатности она не спустилась вниз. Накануне они из-за этого чуть не повздорили. Раз они живут под одной крышей, настаивал Жиль, пусть все идет, как шло.

— Нет-нет, Жиль! Молодой женщине хочется побыть наедине с мужем, и за вашим столом я буду лишней.

Жиль уперся, и Колетта добилась только одного — она не будет обедать с ними в вечер свадьбы.

— Поверьте, Алиса не простит вас и возненавидит меня, если я испорчу ей первый семейный обед.

— Подождешь меня минутку, Алиса? Мне надо…

Жиль посмотрел на потолок. Она все поняла.

— Тебе не кажется, что мне лучше пойти с тобой?

Что ей сказать? Что ему хочется побыть с теткой? Да он и себе-то боится в этом признаться!

— Подожди капельку, я только причешусь! Я часто встречала ее в городе, но так с ней и не познакомилась.

— Хорошо, дорогая.

— Ты недоволен?

— Что ты! С какой стати!

Жиль сердился на себя. В такой день ему следовало бы думать лишь о жене.

Они поднялись наверх. На площадке третьего этажа Жиль заколебался вести ему Алису к тетке или попросить Колетту спуститься к ним в столовую.