Омут - [18]

– Не надо самоубийства. Это печально и необратимо, – произнес Илия, как мне показалось, на полном серьезе. – Опиши свое растение.

Достав из кармана растение, я повращал его в руке.

– Темно-зеленое, на листьях фиолетовые мелкие пятна.

– Пятна, говоришь? А листья длинные?

– Длинные.

– Они еще должны быть слегка зубчатые по краям.

– Да, – взволнованно подтвердил я. – Что это, Илия?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Правда не знаешь? – удивился Илия.

– Нет, – обозлился я, – я знаю, но как последний недоумок три часа тащился сюда на дурацкой кобыле, чтобы спросить тебя про то, что знаю.

– Извини, – смутился Илия. – Это дальминис. Сегодня с утра я решил почитать о местечке, куда тебя занесло. Дальминис произрастает только там.

– Впервые слышу.

– Тебе же выдали сведения о местности?

– Не упоминался там никакой дальминис.

– Это должно быть на последней странице, в графе «Специфические природные характеристики местности».

– До последней страницы я никогда не дочитываю, – последние пять лет информацию о местности я вообще не читал. Какое мне дело, что почва у них черноземная и что среди деревьев преобладают тополя?

– В следующий раз будешь дочитывать, – оптимистично предположил Илия. – Дай мне минуту. Где-то среди завалов на столе у меня должен быть справочник «Травы Ровенны». Твой звонок как раз застал меня в процессе поисков.

«Не будет следующего раза, Илия», – угрюмо думал я, пока он копался в поисках справочника. Все, ухожу, ни месяца больше на этой работе. Я стал ветхим, как прогнившая бумага.

– Нашел, – раздался в трубке голос Илии. – Итак, дальминис является чудом природы с уникальными лечебными свойствами. Входит в состав многих лекарств. Полноценных синтетических аналогов до сих пор не создано. Более того, когда проанализировали его химический состав, получилось, что магический дальминис – трава травой, и ничего необычного в нем нет. Хотя эффект доказан лабораторными исследованиями. Ареал обитания ограничен небольшим лесным участком. Расти где-либо еще отказывается.

Я вспомнил добротные деревенские дома. Теперь источник процветания деревни стал мне понятен. Как и привязанность ее жителей к затерянному в глуши месту.

В трубке запищало, извещая, что пора кинуть очередную монету. Мелочь у меня была на исходе.

– Спасибо за сведения. Надеюсь, я соображу, что с ними делать.

Я уже вешал трубку, когда Илия спросил:

– С тобой… все в порядке? У тебя больной и грустный голос.

Искреннее участие Илии задело струну внутри меня, и секунду я балансировал на грани решения выплеснуть все свои тревоги. С усилием я заставил себя проигнорировать его явный призыв поговорить.

– Все в полном порядке, – отрезал я и бросил трубку на рычаг.

Только я дошел до станции, как ударил чудовищный ливень. Сплошной стеной. Все против меня. Я беспокоился за лошадь и поковылял через рельсы проведать ее. Увидел ее не сразу – она отступила глубже в листву, насколько ей позволяла привязь. Ливень доставал ее и там, и по гладкой шерсти бежали ручейки воды. К моему удивлению, раскаты грома и вспышки молний лошадь воспринимала неожиданно спокойно. Наверное, у нее просто другие фобии. Мне не хотелось дрожать с ней рядом в мокрой зелени, и я вернулся к зданию вокзала.

Толкнув синюю дверь, я вошел и сразу оказался в зале ожидания, где было совершенно безлюдно. Должно быть, поезда здесь ходят с большими интервалами, город-то совсем маленький. Кажется, я слышал шум уходящего поезда во время разговора с Илией. Я встряхнулся, как собака, и провел ладонью по всклоченным волосам, снимая капли воды и заглаживая пряди назад в их обычное положение. Обведя взглядом ровные ряды зеленых жестких кресел, придирчиво выбрал себе одно, хотя все они были совершенно одинаковые, и сел.

Если бы я заговорил, мой голос отдался бы эхом. В больших окнах напротив я видел телеграфные столбы, но не только железнодорожной линии, но даже и леса за ней не сумел бы рассмотреть сквозь обрушивающиеся с неба потоки. Нечего было и думать о том, чтобы возвращаться в деревню при такой погоде. Желто полыхнула молния. «Бедная лошадь, как она там одна», – подумал я и почувствовал себя пленником этого большого холодного зала. Вытянув ноги, я попытался расслабиться, но тело оставалось напряженным и твердым, как доска.

Смотреть на ливень не было сил. Я любил дожди раньше, но теперь устал от них до боли. Уверен, в день моей смерти будет идти дождь – он начнется с утра и закончится только поздней ночью. Я закрыл глаза и теперь видел тьму. Стоило мне отвлечься от внешнего мира, как распахнулись люки памяти, и голоса Илии, Лаоша, маленького замотанного в полотенце мальчика зазвучали в моей голове, перебивая, заглушая и споря друг с другом.

– Это просто растение.

– Чудо природы с уникальными свойствами.

– Она пришла из леса.

– Изгоните ее.

– Может быть, ее никогда не существовало. Она просто однажды была здесь и здесь же сгинула.

– То есть вы позволите этой опасной твари бродить по деревне?

– Она ничего не говорила. Только плакала.

– Чье имя?

– Бога какого-нибудь.

Голоса звучали быстрее и быстрее, все выше, превращаясь в визг. Я зажал уши, хотя не мог закрыться от происходящего в моем собственном разуме. Мне надо подумать, но так я думать не способен. Усталость обрушилась на меня, словно каменная стена, и придавила собой. Я больше не могу все это терпеть.